Османская империя в XVIII веке. Черты структурного кризиса - Мейер М.С.
IBSN 5-02-016938-2
Скачать (прямая ссылка):
Представляется, что относительно достоверные данные о численности населения Османской империи в XVIII в. сегодня все же можно получить. Для этого следует учесть как особенности демографических процессов в предшествующий период, так и сведения первых переписей населения, которые Порта пыталась проводить в первой половине XIX в.
Материалы по исторической демографии Османской империи, введенные в научный оборот за последние 30 лет, убеждают в том, что еще в XVI в. численность податного населения заметно выросла. Некоторые подсчеты показали, что общее количество населения империи в течение века увеличилось с 12— 13 млн. до 20—25 или даже до 30—35 млн. [268, с. 26; 367, с. 74]. Следовательно, прирост составлял не менее 1% в год. Хотя исследователи по-разному объясняли полученный результат, они в целом поддержали мнение турецкого ученого О.-Л. Баркана о том, что столь заметное умножение массы населения в значительной мере связано с общим для всей зоны Средиземноморья феноменом — увеличением естественного прироста жителей региона [373, с. 56; 316, с. 322—323]. Это явление, впервые обнаруженное и изученное Ф. Броделем, получило затем название «демографического взрыва XVI века». Напомним, что Бродель рассматривал ежегодный прирост в 0,7% как свидетельство быстрых темпов роста народонаселения в Средиземноморье XVI в., поскольку сохранялся очень высокий уровень смертности из-за войн, эпидемий, низкого качества медицинского обслуживания, неурожаев и других причин [292, с. 251—252]. Расчеты Баркана и болгарского историка Н. То-дорова позволяют утверждать, что демографическая ситуация в Османской империи изменялась еще быстрее.
Исследования османских фискальных описей свидетельствуют также о значительном расхождении темпов демографического роста в отдельных районах империи. Весьма показательны в этом отношении данные тахрир дефтерлери по малоазийским
провинциям. Так, за период с 20—30-х годов по 70—80-е годы XVI в. в Западной Анатолии (эялет Анадолу) прирост населения составил 41,7%; в южных районах Центральной Анатолии (Караман) —82,8 (увеличившись почти в 2 раза); в северных ее районах (Рум-и кадым) —79; в Юго-Восточной Анатолии (Зюлькадир) —62,6% ,[270, с. 169].
Сопоставление данных по различным районам Анатолии и Балкан позволило сделать два важных заключения. Во-первых, основу демографических перемен в Османской империи составило увеличение численности населения в большинстве сельских округов. Во-вторых, подобные сдвиги нельзя объяснить только естественным приростом; они могли быть обеспечены широко практиковавшимися со стороны османских властей насильственными перемещениями больших групп населения (сюр-гюн), переходом отдельных кочевых коллективов к оседлости, изменением принципов налогообложения и учета податного населения. Следует учитывать и непрекращавшийся приток невольников, ряды которых постоянно пополнялись лицами из числа военнопленных, а также угнанных и проданных в рабство украинских, русских и польских крестьян, кавказских горцев, африканцев, вывезенных из Эфиопии и других районов Черного континента. К сожалению, данные османских тахриров редко позволяют определить масштабы подобного механического умножения рядов райя.
Каковы бы ни были объяснения роста фискальных единиц в деревне, сам факт увеличения крестьянства в XVI в. не вызывает ныне сомнений. Современные исследования позволили выявить и некоторые последствия этого процесса. Прежде всего следует отметить изменение прежнего соотношения между сельским населением и природными ресурсами, что нашло свое выражение в повышении спроса на землю. Данная ситуация наиболее тщательно изучена М. Куком по трем районам Западной и Центральной Анатолии, охватывавшим около 700 деревень. Материалы, собранные английским исследователем, показывают, что во второй половине XVI в. под влиянием роста крестьянских семей распашка земли, пригодной к обработке в этих районах, достигла своих физических пределов и деревенские жители были вынуждены использовать под посевы и горные склоны. Тем не менее увеличение обрабатываемой площади шло медленнее, чем росло население. За столетие (1475—1575) численность крестьян выросла на 70%, а пашня — всего на 20% [305, с. 10—11].
Нехватка земель привела к увеличению удельного веса категории мюджерред — холостых крестьянских юношей, лишенных возможности получить надел и завести семью. Именно они составили наиболее мобильный слой сельского населения, готовый к перемещению в другие районы или городские центры.
При всех колебаниях демографических показателей XVI в. исследователи обнаружили общую тенденцию к более быстрому
росту городского населения по сравнению с сельским. В гл. 1 уже приводились подсчеты Баркана, показывающие, что темпы увеличения массы горожан оказались очень высокими для своего времени. Дав заметный импульс развитию османских городов, «демографический взрыв» не мог не вызвать и существенных конфликтов в городской среде. Дальнейший рост удельного веса горожан относительно сельских жителей привел к обострению продовольственной проблемы, нехватке сырья для ремесленников. Другим источником конфликтов стала проблема занятости того «избыточного» сельского населения, которое перемещалось в XVI в. в города. Ремесленное производство не смогло принять всех выходцев из деревень, ибо ограниченность сырьевой базы, незначительность спроса, господство ручного труда не давали возможности поспеть за темпами увеличения городского населения. К тому же цеховые ограничения серьезно затрудняли проникновение этих выходцев в ряды торгово-ремесленных корпораций (эснафов). Поэтому крестьянская молодежь заполнила религиозные училища, начала вливаться в ряды янычар, находить себе место среди челяди провинциальных феодалов. Специфической чертой городской жизни Османской империи во второй половине XVI в. стало умножение численности маргинальных слоев населения (плебса).
