Научная литература
booksshare.net -> Добавить материал -> История -> Мейер М.С. -> "Османская империя в XVIII веке. Черты структурного кризиса" -> 34

Османская империя в XVIII веке. Черты структурного кризиса - Мейер М.С.

Мейер М.С. Османская империя в XVIII веке. Черты структурного кризиса — М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1991. — 261 c.
IBSN 5-02-016938-2
Скачать (прямая ссылка): meyer1991osm_imp.djvu
Предыдущая << 1 .. 28 29 30 31 32 33 < 34 > 35 36 37 38 39 40 .. 131 >> Следующая

Особенно настойчиво пытались султанские власти «оживить» сипахийскую систему. Об этом свидетельствует новый свод законов (канун-наме) о тимарах, изданный в 1732 г. правительством султана Махмуда I. Его положения были повторены спустя 45 лет в уложении (низам-наме), разработанном при султане Абдул Хамиде I, а затем в канун-наме 1792 г., уже при Селиме III [149, с. 45—60]. Судя по этим документам, в Стамбу

ле понимали, что эффективность системы резко снизилась, что многие сипахи не являлись на военную службу и даже не жили в отведенных им владениях, что доходы с тимаров, поступавшие в казну, упали до ничтожного уровня. Однако правители империи не видели другого средства, которое было бы способно одновременно остановить падение авторитета центральной власти и обеспечить нормальные условия сельскохозяйственного производства. Вероятно, сказывалось воздействие самого характера османской государственности, образно определенного переводчиком Порты Георгием Гикой в беседе с А. М. Обресковым в 1756 г.: «Начало и основание их (турок.— М. М.) есть оружие, выпустя его из рук, они не знают, за что ухватиться, и бьются, как рыбы на земле» [228, т. 24, с. 376].
В этом же контексте следует рассматривать и неоднократно предпринимавшиеся меры по поддержанию деятельности цехов — эенафов. В наиболее полном виде эти усилия отразились в фермане Мустафы III, изданном в 1773 г. в ответ на многочисленные обращения цеховых старшин о восстановлении норм цеховой жизни, подтверждении прав эенафов и наказании тех, кто «зловредным образом старается добиться упразднения установлений, существовавших испокон веков» [238, с. 208—209]. Практическое значение этого шага, как и регламентов тимар-ных владений, было невелико. Он интересен лишь с точки зрения политики Порты, пытавшейся сохранить традиционно сложившуюся систему контроля над ремесленным производством и торговым обменом.
Не претерпел серьезных изменений и взгляд османских правителей на внешнюю торговлю. На протяжении всего XVIII столетия Порта оставалась верной практике предоставления в одностороннем порядке ряда льгот европейским купцам на основе уже упоминавшихся особых договоров — капитуляций. Обычно исследователи рассматривают эту меру как внешнеполитический акт султанского правительства, направленный на закрепление союзнических отношений с отдельными христианскими государствами. Однако капитуляции интересны и как документы, характеризующие состояние османской экономической мысли.
Историки обратили внимание на сходство капитуляций с торговыми договорами, которые заключали ранее византийцы с генуэзцами и венецианцами [411]. Как для византийских василевсов, так и для османских султанов важнейшим критерием экономического благополучия оставалась дешевизна цен на продукты питания и предметы повседневного спроса. Министров Порты мало заботило происхождение товаров, которые должны были удовлетворить спрос на местных рынках. Ведь усилия властей по регламентации хозяйственной жизни не предполагали активного вмешательства государства в процесс производства. Основные производственные вопросы решались местными коллективами— сельской общиной, цехом, кварталом, племенем. Интересы государства сосредоточивались преимущественно

в сфере распределения, что способствовало ее гипертрофии по сравнению с обменом.
Привилегии, предоставляемые султанами европейскому купечеству, должны были способствовать поступлению товаров, которых явно не хватало для удовлетворения внутренних потребностей империи (железо, свинец, олово, шерстяные ткани, стекло, меха). Европейское золото и серебро, возмещавшие торговый дефицит, позволяли османскому правительству в какой-то степени уравновешивать отток ценных материалов из османских владений в другие страны Востока, в первую очередь в Иран и Индию. Однако, поощряя ввоз европейских товаров, Порта пыталась не допустить расширения вывоза в Западную Европу сельскохозяйственной продукции, ибо это создавало трудности в обеспечении городского населения продовольствием и сырьем для ремесленного производства. Поэтому она сохраняла ограничения или запреты на экспорт зерна, шерсти, шелка-сырца и другой продукции.
Приоритет, отдававшийся ввозу над вывозом в XVIII в., нетрудно установить при изучении таможенных тарифов, регулировавших экспортно-импортные отношения отдельных европейских государств со странами Леванта. Так, соответствующий документ, определявший структуру французской торговли в Стамбуле до 1738 г., включал 55 наименований товаров, ввозимых в османскую столицу, и 14 — вывозимых из нее. После пересмотра тарифа были добавлены 53 предмета ввоза и 12 — вывоза [38, д. 4, л. 359—364]. По соглашению, заключенному управляющим стамбульской таможни со шведскими представителями в 1738 г., разрешался ввоз из Швеции товаров 119 наименований, экспортировалось в эту страну 28 видов османских изделий (в основном местные ткани, кожи, шелк) [51, д. 2, л. 94—97об.].
Показательно и то, что режим наибольшего благоприятствования в торговле Порта предоставляла в XVIII в. не Голландии, единственной европейской стране, допускавшей османских торговцев на свой рынок, но Франции, правители которой сделали все, чтобы ни один левантийский купец не мог привозить товары в Марсель или какой-либо другой французский порт.
Предыдущая << 1 .. 28 29 30 31 32 33 < 34 > 35 36 37 38 39 40 .. 131 >> Следующая

Реклама

c1c0fc952cf0704ad12d6af2ad3bf47e03017fed

Есть, чем поделиться? Отправьте
материал
нам
Авторские права © 2009 BooksShare.
Все права защищены.
Rambler's Top100

c1c0fc952cf0704ad12d6af2ad3bf47e03017fed