Новгородские посадки - Янин В.Л.
ISBN 5-94457-106
Скачать (прямая ссылка):
скими 96, а также редкие буллы купеческих старост. Всего к настоящему времени известно 233 печати «новгородских тиунов», представленных 92 разновидностями 97. Сравнение этой категории печатей с количеством известных сегодня печатей тысяцких XIV в. (39 экземпляров, представленных 30 разновидностями) позволяет утверждать, что на протяжении второй половины XIII — XIV в. торговый суд практически находился в руках сотских, которым принадлежало и высшее право утверждения, по крайней мере, рядовых актов, связанных с торговыми делами.
Печатей купеческих старост известно лишь три экземпляра 98. Однако сами старосты достаточно часто упоминаются в неотделимых от истории торговли международных актах Новгорода второй половины XIII — XV в. Их называют документы 1269, 1301, 1342, 1371, 1372, 1412, 1434, 1436, 1439, 1448, 1450, 1466 гг. 99 В большинстве этих документов старосты названы по имени. Лишь в акте 1342 г. упомянут один купеческий староста; во всех остальных случаях их — два, что соответствует показаниям «Рукописания Всеволода».
Помимо участия в международной политике, которое было весьма важной функцией купеческого представительства, купеческие старосты располагали еще одной, не менее существенной формой участия в государственных делах, имея несомненное отношение к государственным финансам Новгорода. Разумеется, основой образования и пополнения республиканской казны были всевозможные виды обложения, от бора и тамги до доходов, связанных с эксплуатацией монетной регалии. Однако значительная доля доходов государства складывалась также и путем государственной эксплуатации торговли. Система торговых, весовых и проездных пошлин постоянно находилась в центре внимания государства, о чем можно судить хотя бы при рассмотрении докончаний Новгорода с великими князьями, строго различающих республиканскую и княжескую доли в доходах от взимания пошлин. Докончания связывают деятельность по контролю над таможенными сборами с тиунами — княжескими и новгородскими. Условие «а что вам пошлина в Торжку и на Волоце: тиун свои держати на своеи части, а ноуго-родцам на своеи части» является традиционным для договоров Новгорода с великими князьями. Собственно, с этой же деятельностью связана и организация привилегий Иваньского товарищества, являвшегося собственником всех пошлин с торговли воском. Трудно представить себе существование особого аппарата, связанного только с контролем над торговыми операциями вощников, если весь
96 Янин В. Л., Гайдуков П. Г. Актовые печати Древней Руси. Т. 3. С. 94—100.
97 См. раздел «Вопрос о республиканских печатях XIII века» в главе 4 настоящего исследования.
98 Янин В. Л., Гайдуков П. Г. Указ. соч. С. 197, № 613в, 613г, 613д.
99 ГВНП, № 31, 33, 41—43, 49, 64, 67, 68, 73, 74, 76.
аппарат таможенного контроля не находился в руках купечества, заинтересованного в извлечении доходов для своей корпорации.
Таким образом, в XIII—XIV вв. известная автономия купеческого представительства опиралась на существенную материальную базу. Говоря об известной автономии органов купеческого представительства, мы прежде всего имеем в виду показания «Рукописания Всеволода», в котором провозглашен принцип независимости торгового суда от боярства.
Мог ли, однако, такой важный орган сохранить свою независимость в эпоху, когда боярство, добившись внутреннего сплочения, создало монолитные формы олигархического правления? Ответ на этот вопрос дает Новгородская Судная грамота. В этом важнейшем юридическом памятнике XV в. засвидетельствовано существование в Новгороде трех судов — посадника (судившего вместе с великокняжеским наместником), тысяцкого и владычного наместника. Если в руках посадника и великокняжеского наместника находился «сместной», верховный суд, ведавший областью уголовного права, а владычному наместнику были подсудны имущественные отношения (о чем свидетельствуют печати многочисленных поземельных документов) и та часть судопроизводства, которая подробно описана в «Митрополичьем правосудии», то все дела, связанные с торговым судом, могли входить лишь в юрисдикцию тысяцкого, имевшего прямое отношение к торговому суду еще в конце XIII в., как об этом сообщает «Рукописание Всеволода».
Однако само участие тысяцкого в торговом суде в XV в. по смыслу оказывается диаметрально противоположным его участию в этом суде в XIII — начале XIV в. Если в раннее время тысяцкий осуществлял не фиктивное, а фактическое представительство от житьих и черных, то уже к середине XIV в. эта должность была захвачена боярством. Более того, наблюдения над сфрагистическими материалами показывают, что к началу XV в. резко меняется степень участия купечества в торговом суде. В материалах XV в. нет больше ни одной тиунской печати. Напротив, в XV в. резко увеличивается количество именных печатей тысяцких, а затем «Печатей Великого Новгорода». Поскольку все тиунские печати происходят из случайных находок и могут быть датированы лишь путем привлечения технических, стилистических и эпиграфических аналогий, точную дату ликвидации тиунской печати назвать затруднительно, хотя эти аналогии говорят о том, что она находится в пределах второй половины XIV в. Предположения об этом хронологическом рубеже возможно высказать, отталкиваясь от приблизительной даты увеличения числа печатей тысяцких, коль скоро эти два явления оказываются результатом одного и того же процесса. Печати тысяцких перестают быть исключительной редкостью с началом последней четверти XIV в. Из 39 экземпляров печатей тысяцких, известных сегодня, только восемь относятся к более раннему времени. Впрочем, вопрос
