Новгородские посадки - Янин В.Л.
ISBN 5-94457-106
Скачать (прямая ссылка):
100 Рыбаков Б. А. Ремесло древней Руси. М., 1948. С. 767 и далее.
101 Там же. С. 752.
102 Там же.
103 Гусев П. Л. Новгород XVI в. по изображению на хутынской иконе «Видение пономаря Тарасия» // Вестник археологии и истории. СПб, 1900. Вып. 13. Вклейка между с. 20 и 21.
гольника, образованного местоположением церквей Якова, Флора и Лавра и Сорока мучеников, и находится у восточной грани этого треугольника, обращенной к Волхову. Однако на хутынской иконе кузница изображена не только вне указанного треугольника, но и далеко за его пределами, к северу от него, почти у самого вала Окольного города. Это место П. Л. Гусев вполне убедительно сопоставил с местом кузниц, показанных у вала, между Петербургской и Лучинской улицами на плане 1778 г., и связывал с местоположением церкви св. св. Козмы и Демьяна в Кузнецах на Гзени 104. Отметим, что раскопки значительной территории на древних Козмодемьянской и Холопьей улицах в 1951—1962 гг. не обнаружили никакого присутствия здесь кузнецов. Напротив, на этом участке вскрыты аристократические усадьбы посадничьей династии Мишиничей-Онцифоровичей.
Последнее обстоятельство проливает свет и на отношение Василия Калики к Онцифору Лукичу. Церковь св. св. Козмы и Демьяна на Холопьей улице находилась в непосредственной близости от усадьбы Онцифора. Поэтому основой близости владыки Василия и посадника Онцифора могла быть эта старая территориальная, соседская связь, а не принадлежность к какому-то искусственному демократическому сообществу, опиравшемуся на черный люд и проводившему антибоярскую политику. Мы уже видели, что Онцифор Лукич был одним из наиболее дальновидных идеологов боярства, направившим свою деятельность к сплочению бояр. Мы с большим трудом смогли бы вообразить длительное, 23-летнее сосуществование у власти боярского правительства и архиепископа, проводившего антибоярскую политику. Что касается антилитовских настроений Василия Калики, то в обстановке XIV в. они не могут быть привлечены для его социальной характеристики. Признание московского великокняжеского суверенитета над Новгородом вплоть до 1470-х гг. оставалось основой политики значительной части боярства, не склонного доводить дело до решительного конфликта с Москвой. Всецело прав Л. В. Черепнин, писавший, что «следует признать неубедительным распространенное в нашей литературе представление о непосредственной связи между демократическими настроениями тех или иных представителей русского общества XIV—XV вв. и их политической ориентацией на московскую великокняжескую власть» 105.
Вряд ли возможно привлекать для характеристики социальной политики Василия и его взгляды, в которых отражалась народная идеология. Исследователь литературного творчества Василия Калики А. И. Клибанов склонен признавать его «православным ортодоксом» 106, а Л. В. Черепнин отмечает проник-
104 Гусев П. Л. Новгород XVI в. по изображению на хутынской иконе «Видение пономаря Тарасия» // Вестник археологии и истории. СПб, 1900. Вып. 13. С. 32.
105 Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства в XIV— XV вв. С. 527.
новение народной идеологии не только в мировоззрение Василия, но и в мировоззрение его идейного противника тверского епископа Федора 107.
С другой стороны, двойственность политики Василия и популярность его личности в Новгороде нельзя отрицать. Нам кажется, что появление этой фигуры вполне закономерно в период, завершившийся реформой Онцифора Лукича, когда боярство в поисках новых форм государственной организации особенно нуждалось в гибкой политике 108.
Определенность взаимоотношений боярской республики и церкви, выдающаяся роль архиепископа в системе государственного управления и суда говорят о том, что союз боярства и церкви был одной из основ упрочения боярской республики. Если бояре были главными строителями и вкладчиками церкви, то церковь своим авторитетом освящала боярскую власть. Показательно, что роль церкви в системе новгородской государственности особенно возрастает в последний период новгородской независимости — к середине XV в., о чем, в частности, говорят материалы сфрагистики. Мы имеем в виду возникновение так называемых кончанских печатей, уже описанных выше. В их числе лишь печати Людина и Славенского концов по своему оформлению являются собственно кончанскими буллами. Что касается печатей остальных концов, то там во всех случаях функции кончанских печатей принимают на себя монастырские печати: Антонова монастыря для Плотницкого конца; Никольского монастыря (Николы Белого) для Неревского конца; Никольского монастыря (Николы на Поле) для Загородского конца. По своему оформлению все эти буллы не отличаются от обычных монастырских печатей Новгорода XV в., таких, как Благовещенская, печати Кириллова, Варваринского, Юрьева монастырей и т. д.109 Несомненно, что и внутренние акты этих монастырей скреплялись теми же самыми буллами, которые в известных нам случаях употреблялись как кончанские. Дело здесь не сводится к патрональному значению Антониева и Никольских монастырей. Употребление монастырских печатей в качестве кончанских могло быть следствием откровенного совмещения кончанской администрации, боярской по своей природе, с администрацией кончанских монастырей. Подобно тому как Совет господ, высший орган боярской республики, проводил свои заседания на Владычном дворе, боярская администрация концов перебралась в новую «кон-
