Жандармы России - Измозик В.С.
ISBN 5-224-03963-0
Скачать (прямая ссылка):
В первые дни Отечественной войны, по выражению историка М. И. Богдановича, народ «видел во всяком нерусском врага и подозревал всех иностранцев в измене, либо, по крайней мере, в злорадстве». В такой обстановке Ростопчин находил возможным подогревать «квасной» патриотизм
233 и ксенофобские настроения. «Два немца пришли деньги менять, — сообщал в очередном листке московский губернатор, — а народ их катать; один чуть ли не умер. Вздумали, что будто шпионы, а для этого допросить должно, это мое дело... И что за диковинка ста человекам прибить постанова француза или в парике окуреннова немца! Охота руки марать!» Едва ли тон этой афишки мог усмирить ксенофобию москвичей. А накануне сдачи первопрестольной столицы губернатор фактически подстрекает горожан к погромам: «Вы не смотрите на то, что присутственные места закрыли, дела прибрать надобно, а мы своим судам с злодеем разберемся!» Жертвой такой горе-агитации стал не шпион и не лазутчик, а несчастный купеческий сын Верещагин, виновный лишь в том, что перевел из какой-то немецкой газеты одно из наполеоновских воззваний. Он был растерзан толпой в обстановке инспирированной Ростопчиным всеобщей шпиономании.
Окончание Отечественной войны 1812 года — важная веха в истории России. Ее окончание оказалось судьбоносным и для развития высшей полиции в нашей стране. Общим местом в исторической литературе стало упоминание того факта, что после падения Наполеона Александр I все больше внимания уделял внешней политике: работе по делам своего любимого послевоенного детища — «Священного Союза». На управление же непосредственно делами империи времени у Александра I оставалось все меньше: участие в конгрессах «Священного Союза» требовало постоянных разъездов, и страна, по выражению одного из историков, в буквальном смысле слова «управлялась с почтовой коляски». И не случайно послевоенные годы стали называть «аракчеевщиной»: желая посвящать всего себя делам Европы, «победитель Наполеона» вынужден был фактически передоверить своему новому любимцу дела управления необъятной страной. Это изменение стиля управления империей должно было оказать влияние на самые разные государственные учреждения. В том числе,— и на такую важную структуру, как высшая полиция. Вместе с тем, озабоченный тем, чтобы дать новое устройство всей Европе, Александр I перестает опасаться вражеских шпионов, засылаемых внешними врагами. А ведь все создававшиеся в эпоху острой франко-русской конфронтации органы высшей полиции были ориентированы прежде всего на поимку и обезвреживание французских шпионов. С утратой актуальности этой задачи как бы выхолащивался и сам смысл существования созданных в довоенные годы органов борьбы с государственными преступлениями.
Политический розыск после войны
Все эти обстоятельства: и появление у власти нового временщика, и исчезновение первопричины, породившей все органы вышей полиции до Отечественной войны привели к их быстрому отмиранию в послевоенный период. Хотя формально все основные органы высшей полиции пережили войну и продолжали действовать.
Одним из них был Комитет охранения общей безопасности. Созданный в 1807 году Комитет охранения общей безопасности замышлялся не как новое ведомство, а как высшее межведомственное и даже «надведом-ственное» совещание по делам высшей полиции.
Предполагалось, что этот межведомственный орган будет выполнять в первую очередь надзорно-контрольные, а не следственные функции.
234 Поначалу он работал довольно активно, хотя деятельность его и нельзя назвать полностью успешной. Вопреки распространенному в литературе мнению, Комитет не имел следственного аппарата, хотя при нем и была учреждена канцелярия.
Необходимость в подобной структуре стала ясна членам Комитета 13 января уже через месяц после начала его заседаний. Еще 19 февраля 1807 года они подали прошение императору об учреждении при Комитете канцелярии с приложением предполагаемого штата. Обосновывалась просьба тем, что «из разных мест во множестве» начинают поступать дела, отнесенные к ведению Комитета. Штат, состоявший из 23-х человек, общая сумма на содержание которых составляла 9520 рублей в год, был утвержден. Он состоял из правителя и секретаря канцелярии, двух переводчиков (ведь основная задача первоначально — борьба со шпионами), двух столоначальников и трех писцов. Туда включены были даже смотритель дома, унтер-офицер и двенадцать (!) инвалидов: для выполнения разных хозяйственных работ по обслуживанию приобретенного для заседаний Комитета дома. При рассмотрении штата канцелярии бросается в глаза, что все должности канцелярские или хозяйственные — ни одной следственной.
Вместе с тем, контрольно-надзорные функции Комитета охранения общей безопасности на практике переродились в процедуру самостоятельного производства следствия по делу: с допросами обвиняемых, очными ставками, опросами свидетелей и т. п. Но поскольку канцелярия Комитета была предназначена лишь для бесконечного переписывания разных бумаг, то возникала парадоксальная ситуация: высокопоставленные государственные деятели, представители высшей российской бюрократии — министры и сенаторы — собирались на заседание для того, чтобы обсудить опросные пункты, которые надо предъявить очередному обвиняемому, или сообща постановить, что остаток в несколько сот или тысяч рублей необходимо зачислить в приход будущего года. То есть собрание, состоявшее из нескольких сановников, выполняло обязанности уровня какого-то чиновника далеко не самого высокого ранга, каких под началом каждого из них были сотни по всей России. Министры и сенаторы превращались в простых следователей.
