Жандармы России - Измозик В.С.
ISBN 5-224-03963-0
Скачать (прямая ссылка):
Апогея эта система взаимной слежки достигла во время печально известной травли и последовавшей вскоре затем отставки М. М. Сперанского. К 1812 году этому государственному деятелю удалось практически окончить работу по укреплению аппарата исполнительной власти: была завершена министерская реформа (породившая на свет и пост, давший столь большую власть Балашову) и учрежден Государственный совет.
Сперанский приступил к разработке гражданского законодательства, которое считал основой основ государственной системы. При выполнении этой задачи им был взят за основу знаменитый «Кодекс Наполеона», который сам император французов называл величайшей из своих побед. Это «галломанство» вызвало резкую антипатию различных ура-патриотов, вроде небезызвестного графа Ростопчина. Не было такого преступления, в котором не обвиняли бы Сперанского его недруги! Подозрительный Александр I, видевший даже в учреждении министерств угрозу своей самодержавной власти, чутко ловил каждую сплетню о своем недавнем любимце, и уже решился про себя принести отслужившего свое реформатора в жертву галлофобам.
А. Д. Балашов, имевший необычайную склонность к интригам, тонко чувствовавший, как и полагается царедворцу, малейшее изменение настроения монарха, стал активно интриговать против Сперанского — своего благодетеля, используя для этого все возможности, предоставленные законом министру полиции. Для начала он обвинил Сперанского не больше не меньше как... в чернокнижии. Когда эта «утка» успеха у Александра не возымела, Балашов представил императору якобы перехваченное его службой письмо к Сперанскому с вложением многотысячной взятки. (Заметим в скобках, что в мздоимстве Сперанского никогда не упрекали даже злейшие враги). Правда о нахождении в конверте огромной суммы можно было судить лишь по надписи на нем: самих денег Балашов не представил, хотя Александр I требовал этого довольно настойчиво...
Запутавшись в балашовских уловках, Александр I стал все чаше прибегать к услугам своего «агента влияния» в министерстве полиции — Я. И. де Санглена. Де Санглен, носивший французскую фамилию, но считавший себя совершенно русским (однажды он даже едва не подрался на дуэли с французским офицером, пренебрежительно отзывавшемся о России и русских) в вопросах следствия проявлял просто-таки немецкую щепетильность. Отказавшись выполнить августейшую просьбу «познакомиться» со Сперанским поближе (то есть шпионить за ним), Санглен, в то же время, совершенно отказался верить в сказки о его занятиях черно-книжеством. И вробще он даже отстаивал перед Александром I полезность всякого рода мистических обществ. «Слова "иллюминат ", "франкмасон " обратились у нас как будто в брань, — говорил он императору во время очередной ночной беседы, — но в корне своем ложи не иное что, как школа духовного развития и возвышения человека. О злоупотребле-
230 ниях молчу: где их нет?» Но упрямый Александр I настаивал на том, что для полной безопасности «надобно чтобы тайных лож от правительства не было, а ложа Сперанского... должна обратить на себя внимание полиции». Отставка и ссылка Сперанского была уже неотвратима, и Александр I настоял на том, чтобы во время высылки и опечатывания бумаг опального реформатора де Санглен неотлучно находился при Балашове, а потом выслушивал рассказ об этих событиях из уст министра и начальника его особенной канцелярии по отдельности. Царь не доверял не только Сперанскому, но и тому человеку, который последние несколько месяцев только и делал, что под Сперанского «копал».
Таким образом, не успев возникнуть, министерство полиции тут же превратилось, с одной стороны, в объект пристального и ревнивого внимания императора, а с другой — в орудие и одновременно предмет различных интриг. Ни то, ни другое не способствовало усилению этого ведомства. Эти обстоятельства, в значительной мере, предопределили и последовавший уже после окончания Наполеоновских войн его крах.
Вообще же к началу Отечественной войны Россия подходила с чрезвычайно запутанной структурой высших полицейских учреждений, что не могло не сказаться на качестве их деятельности. Окончание же наполеоновских войн означало новый этап в развитии высшей полиции в России: ведь до войны основной задачей, ставившейся перед высшими полицейскими структурами, была борьба с агентами наполеоновской империи. Послевоенная обстановка потребовала новых структур высшей полиции.
«Гроза 12-го года»
Отечественная война 1812 года — вообще эпохальное событие в истории России — оказала большое влияние и на развитие российской высшей полиции. Большая часть тех структур, о которых речь шла выше, создавались именно в период противостояния с наполеоновской Францией. А значит завершение этого противостояния должно было определяющим образом сказаться и на судьбе этих служб. Кроме того, Отечественна война привела к ряду кадровых перестановок по части высшей полиции. С 1812 года А. Д. Балашов, формально оставаясь министром полиции, отходит от фактического управления этим ведомством. Туда назначается управляющий — С. К. Вязмитинов. О том, какое влияние имела эта рокировка на работу главного полицейского ведомства Российской империи, будет сказано ниже. Выходит в отставку и Я. И. де Санглен. Правда, и после отставки, бывшему начальнику и подчиненному довелось встретиться и посоперничать на поприще обезвреживания наполеоновских агентов.
