Жандармы России - Измозик В.С.
ISBN 5-224-03963-0
Скачать (прямая ссылка):
Эта огромная агентура с тревогой поглядывала на своих конкурентов из штаба Гвардейского корпуса. Хотя И. В. Васильчиков и полагал главным
243 условием успешной деятельности своей тайной полиции совершенную тайну, но от бдительного ока своих гражданских коллег подопечные Васильчико-ва укрыться не смогли. Заметив деятельность конкурентов, многие из агентов МВД стали бить тревогу, забрасывая своего шефа различными «сигналами», пытаясь отметить недобросовестность в работе секретной военной полиции. Так, 3 ноября 1821 года агент Лешковский доносил Кочубею: «В кругу военной полиции, которая теперь слишком много тревожит, беспокоятся о каком-то заговоре... Военная полиция вдруг хочет устроиться и тем беспокоит дух солдат, которые начинают жаловаться, что за ними походя наблюдают». Едва ли это замечание было несправедливо. Однако, его можно было отнести и к деятельности агентов Особенной канцелярии МВД: ведь они продолжали информировать своего министра о толках по поводу «Семеновской истории» спустя год после окончания бунта! Конечно, эти сообщения были более чем натянутыми.
Но в главном Лешковский был прав: не только у гвардейских солдат, но и у прочих столичных жителей складывалось мнение, что «за ними походя наблюдают». В эти дни будущий декабрист Н. И. Тургенев, заметив, что стал объектом пристального внимания позиции, записывает в своем дневнике замечательную по абсурдности фразу: «В клубе говорить не с кем громко. К тому же все говорили не менее меня». То есть, с одной стороны — говорить не с кем, всех опасаются, но с другой — все равно вольнодумствуют, правда, не в полный голос... Чуть позже другая запись: «Вообще слышно, что различные места занимаются разведыванием, что говорят, как говорят и проч... Этим ли можно исправить дело, и какая прибыль знать, что и как говорят, и кто вообще говорить может? Вместо того, чтобы делать дело, они занимаются знанием сплетней, разговоров, суждений и проч.»
Действительно, всевозможные тайные агенты обращали большое внимание на болтовню, мало заботясь о том, чтобы узнать, стоят ли за этими антиправительственными словами какие-нибудь дела. Позднее А. И. Ми-хайловский-Данилевский вспоминал: «Шпионство было у нас очень велико. Например, в Петербурге была тройная полиция: одна в министерстве внутренних дел, другая у военного генерал-губернатора, а третья у графа Аракчеева... К чему служит шпионство? В армиях было оно также очень велико; говорят, что примечали и за нами, генералами, что знали, чем мы занимаемся, играем ли в карты и тому подобный вздор».
Михайловский-Данилевский очень верно уловил одну из сторон проблемы. Другую отразил в своем донесении В. П. Кочубею агент Лешковский. Каждая из занимавшихся политическим сыском структур желала показать себя перед начальством с лучшей стороны. А начальство, убежденное в наличии в России заговорщических тайных обществ, требовало от агентов соответствующих сведений. Едва ли были бы удовлетворены и Кочубей, и Ba-сильчиков донесениями, где отмечалось бы, что в данном месте все спокойно: крамольные мысли не высказываются, и оснований для беспокойства нет. Секретные агенты умели угождать начальству. Рассуждая по принципу: «Раз сюда послали, значит, здесь что-то неблагополучно», полицейские шпионы всеми силами пытались найти хоть что-нибудь существенное для составляемого ими доноса. В основном — это была разная болтовня. Так что, с одной стороны, в обществе складывалось ощущение тотального «шпионства», а с другой деятельность тайных агентур была весьма мало эффективна. Часто в силу своей малой образованности агент вообще не мог адекватно оценить важность собранной им информации.
244 Правда, были среди агентов и другие — образованные люди. Таков 6btn уже упоминавшийся библиотекарь гвардейского корпуса Грибовс-кий. Не менее знаменит В. Н. Каразин, выполнявший в течение долгого времени функции личного агента министра внутренних дел Кочубея и снабжавший конфиденциальной информацией самого Александра I. Kpyi' шпионских интересов Каразина был очень широк. Так, в доносе от 27 марта 1820 года он обращал внимание В. П. Кочубея на излишний либерализм цензуры, пропустившей сочинение Германа «Статистическое обозрение». В этом обозрении, в частности говорилось, что «в России народонаселение не может уже увеличиваться (выделено Каразиным. — Ф. С.), а сие по той причине, что земледелие дошло до высшей степени. Со времен же Петра Великого-де, население от того возрастало, что к нам в Россию начали входить иностранные капиталы». Но Каразин был не только чрезвычайно бдительным информатором министра внутренних дел. Пользуясь положением личного осведомителя В. П. Кочубея, он не стеснялся сводить личные счеты, донося на личных недругов или тех, кто был ему попросту мало симпатичен. Правда, Каразин не опускался до безосновательных доносов. Так, например, его жертвой стал Н. И. Тургенев, обвиненный им перед министром в «либерализме».
Однако вся эта сложная и разветвленная агентура так и не смогла по сути дела решить главной задачи: открыть существование тайных декабристских обществ. Александр I был убежден в их существовании. В 1824 году император записал для себя: «Есть слухи, что пагубный дух вольномыслия или либерализма разлит, или по крайней мере разливается между войсками; что в обеих армиях, равно как и в отдельных корпусах, есть по разным местам тайные общества или клубы, которые имеют при трм миссионеров для распространения своей партии... из генералов, полковников, полковых командиров, сверх сего большая сеть разных штаб- и обер-офицеров». Двумя годами ранее — 1 августа 1822 года Александр I рескриптом, данным В. П. Кочубею, запретил в России все тайные общества и масонские ложи, причем со всех гражданских и военных чинов отбиралась подписка, о том, что они не принадлежат к таковым организациям. И несмотря на эту фанатичную убежденность императора в том, что даже «Семеновская история» была делом рук тайных карбонариев, целая армия доносчиков не смогла обнаружить следов тайных организаций декабристов вплоть до 1825 года! Лишь благодаря случайным удачам, приобретению таких идейных приверженцев шпионажа как И. В. Шервуд, А. И. Майборода, А. К. БошНяк и других, Александру I удалось незадолго до своей смерти получить сведения о планах заговорщиков.
