Жандармы России - Измозик В.С.
ISBN 5-224-03963-0
Скачать (прямая ссылка):
197 доносчиком. В людных городах была своя система контроля. В Петербурге каждый домохозяин обязывался сообщать в полицию о своих постояльцах. По ночам всякое движение в городе было невозможно из-за «рогаточных караулов» и постов. В Москве известны свои методы вылавливания беглых и подозрительных — выше уже сказано о «методе» Ваньки Каина.
Конечно, беглец мог скрыться во владениях помещиков, принимавших беглых людей. Но не каждый помещик рисковал принять в холопы или посадить на землю подозрительного беглеца, да еще без семьи — слишком велики стали при Петре I штрафы для укрывателей беглых, слишком много было вокруг доносчиков. К тому же, если такой беглый числился государственным преступником и его искали, то держателю его грозила пытка в Тайной канцелярии.
«Записные», то есть учтенные в подушных книгах двойного оклада, старообрядцы стремились, по возможности, жить в мире с властями и всех без разбору беглых не принимали. Они оказывали помощь прежде всего своим братьям — гонимым единоверцам, которых власти преследовали особо жестоко.
В петровское время внутри страны установился довольно жесткий полицейский режим. С 1724 года запрещалось выезжать без паспорта из своей деревни дальше, чем на 30 верст. Паспорт подписывал местный воевода или помещик. Все заставы и стоявшие по деревням солдаты тотчас хватали «бес-пашпортного» человека. Действовать так им предписывали инструкции. В каждом беглом подозревали преступника. А если у задержанного находили «знаки» — последствие казни кнутом, клеймами или щипцами, разговор с ним был короток, что бы тот ни говорил в свое оправдание. Из допроса пугаческого атамана Хлопуши видно, что едва его, бежавшего с каторги преступника, поймали на дороге к Екатеринбургу без паспорта, то, сразу же, как «человека подозрительного» (у него были рваны ноздри и сечена спина), наказали кнутом, заново рвали ноздри, клеймили и отправили на каторгу.
Бежать на Урал и в Сибирь в одиночку было очень трудно. Как показывают исследования о старообрядцах, их переселения в Сибирь и другие места являлись целым событием, к которому они долго готовились, засылали разведчиков, устраивали промежуточные перевалочные базы и явки. Нередко о таком переезде власти узнавали заранее и стремились их предупредить. В 1724 году Петру I стало известно, что повенецкие старообрядцы надумали уйти в Сибирь. В своем указе царь предписал их «предостеречь... ежели так станут делат[ь], то как беглецы будут казнены». Для успешного побега «в Камень» нужен был опытный проводник. По дороге в Сибирь местные и центральные власти зорко следили за беглыми и гулящими. В воротах городов и острогов стояла стража, проверяя каждого пешего и конного. Почти всюду дотягивались длинные руки власти. Одним словом, велика Россия, а бежать некуда!
Достичь беглецу западных (польской или шведской) границ и перейти их было также непросто. Ему предстояло быстро, не мешкая, опережая разосланные во все концы заказные грамоты с описанием его примет, доехать до границы и пересечь ее, что сделать без подорожной для передвижения внутри страны и без заграничного паспорта было почти невозможно — даже сам царь — Петр Михайлов (под этим именем Петр I ездил за границу в 1697 году), при выезде из столицы получал подорожную. Поэтому власти, послав сыщиков и нарочных с заказными грамотами (позже — указами) о его поимке, успевали предупредить местные власти,
198 пограничную стражу и даже — с помощью особых циркуляров — посольства России за границей о конкретном беглеце. Из дела 1755 года старообрядческого монаха Исакия видно, что-надумавшие бежать за границу старообрядцы предварительно запаслись у знакомого московского «гри-доровального» мастера Василия Кудрявцева фальшивыми паспортами с фальшивыми же печатями Яицкого войска — иначе до границы добраться им было невозможно. У того же московского умельца старообрядцы купили еще сто бланков паспортов, чтобы отвезти их на Ветку — известное поселение старообрядцев в Белоруссии, на границе с Россией, «дабы — как показали пойманные вскоре беглецы, — снабжать ими тамошних раскольников, у которых будут здесь (то есть в России. — R А) какие-нибудь нужды». Добыть же паспорт беглецу без связей было нереально.
С начала XVIII века побеги крестьян за границу и на Дон резко увеличились, власти постоянно усиливали наблюдение на границе, как за разрешенными выездом и въездом, так и за нелегальным переходом границы, который, как уже сказано, считался изменой. Вдоль польской границы, куда бежали сотни тысяч людей, властям приходилось размещать целые полки, устанавливать густую цепь застав.
За каждым отъезжающим и приезжающим тщательно следили и на границе устраивали обыски, явные и тайные. По делу фальшивомонетчика Сергея Пушкина Екатерина II секретно предписала московскому и рижскому губернаторам «под видом контрабанд осматривать с прилежанием его экипаж и пожитки». 6 февраля 1792 года Екатерина II сообщала рижскому генерал-губернатору Броуну, что ей стало известно о приезде двух студентов — Василия Колокольцева и Михаила Невзорова, которых подозревали в тайной масонской деятельности и видели в них сообщников Н. И. Новикова. «Имея подозрение в ложных правилах их учения и в намерении распространить семена зла сего в России, — писала императрица, — повелеваем вам секретнейшим образом принять меры острожно-сти, дабы в случае проезда сих людей чрез Ригу, под видом таможеннаго осмотра, отобраны были все имеющиеся у них бумаги и письма и по освидетельствовании оных известным способом в рижском почтамте, буде в них ничего сумнительнаго и подозрение утверждающаго не найдется, доставя на списки (то-естъ сняв копии. — R А) подлинные им возвратить и самих их отпустить в путь им надлежащий, а в противном случае все таковые бумаги и письма оригинальные нам представить с нарочным, а путешественников под предлогом или утайки вещей или же провоза законами запрещенных, задержите там впредь до указа». Задержав студентов с тетрадями конспектов по латыни, Броун отослал бумаги, за незнанием латыни, на экспертизу в Академию наук. 27 февраля 1792 года Екатерина распорядилась Колокольцева и Невзорова «для объяснения некоторых бумаг... отправить сюда под присмотром пристава».
