История Ливии. XX век - Егорин А.З.
ISBN 5-89282-122-6
Скачать (прямая ссылка):
239
законодательство провинций, принадлежащих к федерации ц желающих пользоваться гарантиями, предоставляемыми нацией, соответствовали в существенных пунктах национальному строю и законодательству" [75].
Встает вопрос, к какой же из этих двух групп, к централистам или к федералистам, можно отнести Каддафи? Вряд ли можно дать однозначный ответ на этот вопрос. На первый взгляд, ливийский лидер - чистой воды централист, ведь все ливийские народные комитеты объединены во Всеобщий народный конгресс. Однако, согласно "третьей мировой теории", Всеобщий народный конгресс не является законодательным органом, на нем лишь обсуждаются решения местных народных собраний, что ставит под сомнение целесообразность существования этой структуры. Вот почему в этом видится близость джамахирийской модели власти обществу, о котором писал Кропоткин, обществу, которое "будет состоять из множества союзов, объединенных между собою для всех целей, требующих объединения, - из промышленных федераций для всякого рода производства...; и из потребительских общин... Возникнут также федерации общин между собою и потребительских общин с производительными союзами. И наконец, возникнут еще более широкие союзы, покрывающие всю страну..." [76]. По-видимому, разумнее говорить о близости Каддафи к федерализму, а не к централизму. Однако, прежде, чем делать такой вывод, попробуем найти причину разногласий между федералистами и централистами.
Обе рассмотренные выше позиции по-разному трактуют один и тот же вопрос. Несмотря на то, что коммунисты говорят о централизации государства, а анархисты о федерализме нации, оба подхода подчеркивают, что местное самоуправление не должно противоречить государственному (по коммунистам) или национальному (с точки зрения анархистов) законодательству. То есть причиной разногласий является вопрос закона.
Каддафи своеобразным образом решает проблему, стоящую между этими двумя точками зрения. Он предлагает свое понимание закона. Ливийский лидер говорит, что "неправомерно и недемократично поручать выработку Закона общества комитету или парламенту. Столь же неправомерно и недемократично допустить, чтобы Закон общества изменялся отдельными лицами, комитетами или парламентами" [77]. Действительно, любая конституция, любой свод законов, если он придуман одним человеком или даже группой людей, будет не просто навязыва-
240
иеМ своего мнения другим людям, а диктатурой и подавлением большинства населения. Именно на это обращал внимание Бакунин, говоря о подмене государственного законодательства национальным, которое будет отвечать интересам наиии. Каддафи явно развивает эту анархическую идею, когда говорит о том, что "подлинным законом общества является лИбо обычай, либо религия" [78].
Не рассматривая роль религии, которая, кстати, является основным источником законодательства в джамахирийском обществе, обратимся к обычаю как к "единственному и верному законодательству". Действительно, единый для всей нации обычай, будучи единственным законом, снимет вопрос противоречия местного законодательства национальному. А если закон один для всей нации, то отпадет и само разногласие между централизмом и федерализмом. Просто необходимость централизации исчезнет. Причем под обычаем понимаются веками формировавшиеся менталитет и культура той или иной нации.
Единственное, о чем не стоит забывать, - это о добровольной принадлежности провинций к нации и их готовность соблюдать этот обычай, иначе будет иметь место принуждение, что на практике мы наблюдаем повсеместно и по сей день. Не является, к сожалению, исключением и руководимая Каддафи Ливийская Джамахирия.
В истории становления и развития ливийской общественной мысли в XX в. так и не получили развития ни коммунистические, ни анархические идеи, как и не были созданы ни партии, ни даже кружки, придерживающиеся этих взглядов. Каддафи, задумав собственную политическую модель страны, отличную от капиталистической и коммунистической, не мог не изучить то, что было до него. В работах авторов западных стран он досконально разобрал и решительно отверг те модели государственного устройства, которые называются сейчас европейской (а на американском континенте - североамериканской) демократией. Восточные азиатские модели, к которым °н также обращался, тоже не вызвали у него большого интереса. И наконец, в 70-х годах, когда ливийский лидер разочаровался в насеровской модели арабского социализма, он решил ^Учить еще один пласт мировой культуры, с которым почти ge был знаком, - наследие русских радикал-революционеров.
Взглядах русских радикал-революционеров он нашел то, Ст°' По его мнению, могло быть применимо к ливийской дей-
Ительности. Некоторые из их идей, как мы показали выше
241
(решение проблемы демократии, отрицание государства, отрц цание эксплуатации человека человеком и др.), он развил своей "Зеленой книге", другие истолковал по-своему. Это и дает основание сделать вывод об определённом влиянии насле-дия русских радикал-революционеров на формирование миро! воззрения Каддафи.
5. Подготовка "народовластия"
