Летчики-испытатели. Сергей Анохин со товарищи - Амирьянц Г.А.
ISBN 5-217-03081-Х
Скачать (прямая ссылка):
На полученную премию Анохины начали строить в Коктебеле, недалеко от дачи Волошина, свою многострадальную дачу... На это ушло много лет труда, и, по словам Маргариты Карловны, эта дача стоила мужу немалого здоровья.
Коктебель Анохин очень любил. Но не Коктебель последнего времени, когда там основательно были нарушены и природа, и характерная крымская старая архитектура. Обезображен был берег, пляж: отсюда на строительство какого-то завода вывозили стройматериалы с чудесными некогда камешками. Коктебель наполнился новыми людьми, переселенцами. Он был уже не тем, которым его знали Анохины в юности.
Дача в Коктебеле быстро надоела всем Анохиным. Они устали от постоянных краж в их отсутствие, но главное было не в том. Сергей-младший Коктебель не любил, а внучка Мариночка, дочь Наташи, -напротив, обожала. «Ради нее, главным образом, туда и ездили, -вспоминала Маргарита Карловна. - В свое время там охотно бывала сама Наташа вместе с друзьями - студентами иняза. Потом, когда заболела ее дочь Мариночка, это стало тяжкой необходимостью. Пятнадцать лет возила я внучку в инвалидной коляске. И дед, Сережа, -то же самое: не на пляж, не на море, с любимым аквалангом, а с инвалидной коляской и Мариной в ней "гулять" - до Узун-Сырта и обратно..." Печальное воспоминание осталось о Коктебеле и потому, что Марина, несмотря на общую заботу и усилия врачей, умерла...».
Амет-хан был самым близким другом не только Сергея Николаевича, но, пожалуй, и всей семьи Анохиных. «Он был свой, -говорила Раценская об Амет-хане. - Мы хорошо знали и любили его мать, отца. Мы были у них в Алупке. Мать Амет-хана была потрясена тем, что я, русская женщина, говорю с ней по-татарски...
Во время войны Сталин дал указание вывезти семью Амет-хана из Крыма на Большую землю. Трижды посылали к ним партизан - это я слышала от самого командира партизанского отряда, он был директором совхоза "Коктебель". Трижды никто не возвращался. И вот на четвертый раз послали новую группу - она дошла. Но дома, на окраине Алупки, под горой Ай-Петри, была лишь мать Амет-хана, и она сказала партизанам: "Уходите немедля, иначе вас схватят". Кто-то предавал партизан. Говорили, возможно, ошибочно, что это делал младший брат Амета, Имран, который был полицаем и позже сидел в тюрьме где-то в Сухуми.
679 Амет-хан был обаятельным, скромным человеком, - продолжала Маргарита Карловна. - Трудно представить себе, в какой бедности он жил в Жуковском. Убогость его небольшой двухкомнатной квартиры как-то скрашивал модный итальянский ковер: на синем фоне - рыжий лев, рядом с которым - львица. Жена Амета Инна Васильевна говорила мне: "Это лев и тигр. Правда, шикарно?" Я грустно соглашалась. У Амета ничего не было - ни лишнего костюма, ни пальто. Все отправлялось в помощь ее родным в деревню и его родным -канатоходцам. Когда семья Амета переехала в другую, более благоустроенную квартиру, жизнь его не стала счастливее. Более того, произошла трагедия... Не знаю, у кого была большей дружба с Амет-ханом: у Сережи или у меня. И до сих пор я всех татар из-за него люблю...».
Однажды, уже после войны, Амет-хана в числе других боевых летчиков, был среди них, в частности, А. К. Пахомов, прислали в Центральный аэроклуб - полетать на планерах. Эту "командировку", в преддверии работ по КС, организовал П. В. Цыбин. Летать с ними поручили командиру планерного звена Раценской. Уважение к Амет-хану как летчику началось у Маргариты Карловны именно тогда. Она рассказывала: «Это был какой-то прирожденный летчик, притом -истребитель! Он сидел у меня в передней кабине учебного планера А-2 Антонова, я - в задней. Поразил он многим. Во-первых, шел ниже буксировщика - это была, наверное, фронтовая привычка: видеть "противника". Во-вторых, он пригнулся, утопился в кабине, так что мне его не видно было - притаился, словно охотник. Он получил всего три вывозных полета, а на четвертом - вылетел самостоятельно. Ювелирно работал!..».
Ни Анохин, ни Амет-хан не были интеллектуалами (такими, как, скажем, Громов или Галлай). Оба не имели основательного образования, но в природном уме и остроумии нельзя было отказать ни тому, ни другому.
Говорят, после войны французские летчики полка "Нормандия-Неман" многократно пытались пригласить к себе в страну прославленного аса Амет-хана Султана. Каждый раз этому препятствовали органы, оберегавшие секреты. Говорят, Амет-хан в конце концов обозлился, пришел, куда следует, и заявил: "Почему меня не выпускают? Что я знаю? Какие секреты? Я знаю только обороты, температуру, давление!.. И то все - неправильно...".
Об Амет-хане Султане Н.С.Строев в одной из наших бесед сказал: "Внешне он производил впечатление мрачноватого человека. Мне не приходилось с ним особенно много общаться - он был не очень
680 разговорчив. Но летчик он был, конечно, хороший. И как боевой, военный летчик, и как летчик-испытатель. Вместе с тем, инженерной культуры ему явно не хватало, это чувствовалось...".
Амет-хану очень трудно давалась учеба. По этой причине он не раз прекращал занятия - сначала в военной Академии, потом в авиационном институте и, наконец, в техникуме, в Жуковском. Рассказывают такую быль. На занятиях по математике в техникуме его спросили, что такое - "икс в квадрате". После недолгого размышления он с пониманием кивнул головой, нарисовал квадрат, а внутри него -икс. Представить, что такое "икс в кубе", он уже не мог...
