Летчики-испытатели. Сергей Анохин со товарищи - Амирьянц Г.А.
ISBN 5-217-03081-Х
Скачать (прямая ссылка):
689 обстоятельствами его боевой жизни, в которой встречи с противником были весьма редкими, днем он сбил Ме-109.)
Возможно, Амет-хан не стал бы тем, кем стал как летчик-испытатель, если б не Анохин. В самом деле, две основные испытательные работы Амет-хана - по самолету-снаряду "Комета" и по самолету НМ-1 - были связаны с П. В. Цыбиным. Анохин для Цыбина еще с войны и даже довоенных лет был авторитетом высшим. Мало того, что достоинства Амет-хана как летчика были очевидны Анохину. Но он видел в нем и нечто сверх того. Амет-хан был не только талантливым испытателем, но для друзей он был также редкостного обаяния человеком.
При всей горячности Амет-хана он, как и Анохин, был мягким и покладистым человеком, он многое и многим прощал. Амет-хан, кажется, делал все, чтоб предстать в глазах людей человеком недалеким. Те же, кто знал его близко, видели, что когда возникали серьезные задачи и, естественно, начинали сказываться пробелы в образовании, он удваивал усилия в подготовке к испытаниям, в изучении техники. Так было с КС, так было и с ПС, НМ-1. Об этом много рассказывал П. В. Цыбин.
Однажды Казьмин вместе с Амет-ханом попали в очень непростую ситуацию в полете на Ту-104. Аэродром полностью закрыло плотными облаками. И весь маневр захода на посадку пришлось делать совершенно вслепую. «Вдруг я чувствую, - рассказывал Казьмин, - что у меня в какой-то момент "пропали усилия" на штурвале: мне надо отклонить его вправо - он сам идет вправо, надо влево - он идет влево. Оказалось, что у нас до малейших деталей совпадали движения - у левого и правого летчиков. В наших манерах пилотирования - и не только в этом - было много общего. Мы были, как один человек...».
С Анохиным у Казьмина не было такого сходства. Казьмин говорил: "Некоторые вещи я бы делал по-другому, по-другому пилотировал бы машину, чем Сергей Николаевич... Сам он, когда я находился с ним в кабине, считал, что рядом сидит его ровня! Анохин -действительно был прирожденным летчиком. К тому же, он был заметно грамотней и опытней, чем тот же Амет-хан. У него удачно сложилась судьба. Он был знаком с такими людьми, как Королев, его самого многие знали, и он не нуждался в рекомендациях. Нас с Амет-ханом никто не знал... Впрочем, Анохин - летчик непревзойденный, что и говорить...".
О причинах гибели экипажа Амет-хана Казьмин говорил: "К моменту вылета летающей лаборатории Ту-16ЛЛ с опытным двигателем
690 под фюзеляжем, когда в сборе был уже весь экипаж, один из его членов обедал. Амет-хан как командир экипажа решил не ждать его. Между тем, этот член экипажа делал на борту хотя и не главное, но весьма важное: он сообщал командиру положение механизации, шасси, положение и режим работы исследуемого двигателя и т. д. Полетели без него. Первые режимы были на малой высоте и на малой скорости, естественно - с выпущенными закрылками. Последующие режимы были с нарастанием скорости. Никто командиру не напомнил, что щитки-закрылки на всех этих режимах оставались - вопреки логике - в выпущенном состоянии. А возникавший от них момент на пикирование летчик парировал постоянно отклонением триммера. На некоторой скорости закрылки, естественно, не выдержали и разрушились, возможно, не одновременно на левом и правом крыльях. После этого, наряду с вращением вокруг продольной оси мог произойти и заброс по перегрузке. Крыло отломилось, отломилась кабина, начался пожар и беспорядочное падение машины...
В официальной версии было записано, что произошел самопроизвольный выпуск закрылков...".
В целом, с версией Казьмина о гибели Амет-хана соглашался Валентин Петрович Васин. Мало того, что он возглавлял летно-испытательный центр - ЛИЦ ЛИИ. Он сам много летал на Ту-16. «..."Площадки", на которых испытывался опытный двигатель, были поначалу примерно на 500 м, на скорости 300 - 400 км/ч, - вспоминал Васин. - Машина, заправленная топливом, весьма тяжелая. Поэтому мы в подобных условиях полета обычно выпускали закрылки градусов на 10 - 20. Экипаж Амет-хана успешно выполнил режим на малой высоте, и они пошли на высоту 2000. А про закрылки - забыли! Пока скорость была небольшой, закрылки выдерживали. Дополнительный двигатель был столь мощным, что вскоре один из закрылков отвалился. Резко возрос кабрирующий момент. Машина стала разваливаться от перегрузки. Начался кислородный пожар. Я первым прилетел к месту катастрофы на вертолете - вслед за вертолетом спасателей. Уже сверху увидел дорожку из "деталей" самолета, длинную дорожку. А ямы от взрыва - нет! В глубоком снегу мы находили множество
фрагментов конструкции. Но не было кабины. Ее безуспешно искали почти сутки в других местах. В какой-то момент решили даже, что она зарылась в дно илистой речки, и заместитель министра А. А. Кобзарев приказал: надо вызывать метростроевцев. А потом почти случайно Николай Иванович Филизон обнаружил кабину в густом ельнике, в нескольких сотнях метров от места падения машины. Все,
691 кто находились в кабине, обгорели... Видно, кислородный пожар здорово загнал их в шок. Никто и не пытался катапультироваться...».
