Летчики-испытатели. Сергей Анохин со товарищи - Амирьянц Г.А.
ISBN 5-217-03081-Х
Скачать (прямая ссылка):
Казьмин очень много сделал по доводке самолета Ил-28. Первый вылет на этом самолете и полный комплекс испытательных полетов на опытной машине совершил В. К. Коккинаки. Затем последовательно несколько серийных машин было передано в ЛИИ. На них летал, в частности, В. Ф. Ковалев. Вместе с тем, большую часть испытаний - по самолету в целом и в особенности по его двигателям - выполнил также Казьмин. "Встреча" в серьезном деле с Коккинаки имела для Казьмина принципиальное значение. Дело в том, что примерно через год после поступления Казьмина и Амет-хана на работу в ЛИИ, туда во главе комиссии, которой предстояло установить класс летчиков-испытателей, прибыл В. К. Коккинаки. Он был тогда начальником управления летной службы Министерства авиационной промышленности. В тот приезд Коккинаки многим летчикам понизил класс. Всего было пять классов, причем пятый давался новичкам, а первый - корифеям. У Амет-хана и Казьмина был тогда - как у боевых лечиков - третий класс. Когда очередь дошла до Казьмина, он доложил, как и полагалось, что по образованию он - инженер, а по опыту работы - летчик. Коккинаки скаламбурил: "Значит, ни инженер, ни летчик". И понизил класс на четвертый. С дважды Героем - Амет-ханом, он так разговаривать не решился и оставил ему третий класс. Через два - три года, выполнив сложные работы, перескакивая, порой, через класс, что сейчас не разрешено, Казьмин, как и Амет-хан, получил первый класс, но высокомерие Коккинаки осталось в памяти. Не знаю, кто здесь прав, но о Коккинаки, правда, еще предвоенного периода, более чем сдержанно отзывались В. А. Степанченок и М. А. Нюхтиков.
Впрочем, больше Казьмин запомнил "общую" с Коккинаки машину Ил-28. Каждый год, начиная с 1950-го по 1953-й включительно, Петр Иванович выполнял по 25 - 30 исследовательских полетов -сначала на опытной машине с бортовым номером 0101, а затем - на
617 первых серийных машинах, пришедших в ЛИИ. На этом самолете -"солдате", фронтовом бомбардировщике Казьмин выполнял такой пилотаж, какой иной летчик не позволял себе сделать и на истребителе. Его суммарный налет на этих машинах составил около 120 ч...
При всей азартности и горячности Петра Ивановича с одной стороны и при всей гордости профессионала - с другой, он был и осмотрителен, и хладнокровен, когда этого требовала ситуация в полете. Он был равнодушен к оценкам извне, если сам знал, что поступил верно. Простой пример. Однажды, когда Петр Иванович летал уже в очках, он полетел на Ил-18 на Дальний Восток. Правым пилотом у него был В. С. Константинов - молодой талантливый летчик-испытатель, вышедший из спортсменов-пилотажников. Предстояла промежуточная посадка в Новосибирске - ночью. Зашли уже на полосу, и в последний момент у Петра Ивановича упали очки. Он ушел на второй круг, а на запрос КДП о причинах не стал распространяться об очках и сообщил просто: "Промазал...". Константинов не удержался и сказал: "Какой позор...". Слова эти резанули слух командира, но он промолчал. Когда Константинов погиб на "аналоге" самолета Ту-144 (МиГ-21И), Петр Иванович сказал одно: "Прекрасный был летчик, пилотажник, но переоценил себя, свои возможности...".
Тут следует поправить Петра Ивановича. У самолета МиГ-21И имелся органический дефект, связанный с воздухозаборниками, -помпаж на отрицательных углах атаки. Об этом дефекте Константинов, наверное, не знал. На высоте 700 м, когда он вышел на отрицательные углы атаки, у него спомпировал двигатель. "Константинов был прекрасным пилотажником, - говорил Н. Г. Щитаев, - и дело было совсем не в нем. Этот дефект машины был выявлен в другой программе испытаний - двигателистов, по доводке воздухозаборников МиГ-21 (их было около десятка этих вариантов воздухозаборников). Аналог МиГ-21И имел один из вариантов - с известным дефектом...".
Одним из любимых самолетов Казьмина была американская "Кобра". На ней он испытывал тормоза колес. В этих своеобразных испытаниях приходилось садиться на специально залитую водой полосу. Казьмину как лихому шоферу машина запомнилась еще прекрасной маневренностью на земле. На "Кобре" он с удовольствием и мастерски ездил как на автомобиле, за что однажды чуть не был наказан самим Министром П. В. Дементьевым...
Кстати сказать, "Кобру" Казьмин очень высоко ценил еще со времени войны - за то, не в последнюю очередь, что она больше, чем, скажем, другой замечательный самолет Як-3, прощала ошибки неопытному летчику...
618 Отдавая пальму первенства Анохину во всем, или почти во всем, Казьмин повторял, что были работы, которые он выполнял, не хуже, чем Сергей Николаевич. С ним Петр Иванович не мог тягаться во многом, но немалое их и объединяло.
Во время войны Казьмин дважды прыгал из горящего самолета. Первое покидание было особенно памятным. Обычно Казьмин, "любивший свободу", по его словам, не привязывался, а тут, когда надо было прыгать, оказался как раз пристегнутым к креслу. Когда он расстегнул ремни, горевшая машина, находившаяся в пикировании, набрала уже большую скорость, и ему стоило труда вылезти за борт и отделиться от самолета. Не сразу нашел вытяжное кольцо парашюта и, когда дернул его, через "мгновенье" была уже земля...
