Русский язык - Виноградов В.В.
ISBN 5-200-03017-Х
Скачать (прямая ссылка):
Так, кроме фонетики и сематики, выступает ещё и стилистика, «сторона языковой техники»2. По словам Боголюбова, «это рассмотрение языковой техники принято обозначать именем грамматики». В той грамматике, которая предносится Боголюбову, отпадут логистические (или «интеллектуалистиче-ские») понятия предложения, предиката, субъекта, связки и т.п. (11). «Предметом грамматики будет рассмотрение сложного состава речи и отношений между её частями, — фразами, частями фраз, элементами, — с точки зрения языкового стиля». Грамматика «должна рассматривать фразы данного языка в данное время как фонетически характеризованные и стилизованные обозначения событий действительности, в их взаимоотношении и возможной связи друг с другом в речи; затем — части фраз как обозначения отдельных, так сказать, коэффициентов, из взаимодействия которых слагаются эти события, в их отношениях друг к другу и к целым фразам, и, наконец, элементы речи, в их обычных сочетаниях и в их отношениях к частям фраз».
Таким образом, получается лингвистическая система, которую можно схематически изобразить в таком виде:
1 Боголюбов напоминает, что деление слов на nomen, verbum, particula введено испанцем Sanctius’oM в конце XVI в. и было заимствовано им из арабской грамматики.
2 Очень любопытно частичное совпадение с мыслями Боголюбова тезиса о «технизации» языка в интересной статье В. И. А б а е в а «Язык как идеология и язык как техника» («Язык и мышление»,
II, 1934).
Фонетика
Элементы речи Части фраз Фразы
Сематика
Г рамматика (или стилистика)
704
Так определялись молодым лингвистом задачи грамматики как учения о частях речи и об отношениях между этими частями. Но этот революционный проект не нашёл сочувствия в среде других продолжателей бодуэновских реформ.
Схема Боголюбова, опирающаяся на теории античных грамматиков1, страдает неопределённостью. Особенно неясны состав, содержание и границы сематики и стилистики в понимании Боголюбова. Основные грамматические и семантические категории, которые, по замыслу Боголюбова, должны соответствовать органическим единствам самого языка, автором не только не описаны, но даже не намечены в общих контурах. В концепции Боголюбова звучат здоровые ноты протеста против шаблонов традиционной грамматики. Однако новый архитектурный план грамматики, предложенный Боголюбовым, в деталях не продуман и — от излишней полемичности — грешит схематизмом, который ведёт к опасным грамматическим каламбурам (вроде нового значения термина «части речи»),
21. Концепция «частей речи» и форм слова в работах проф. JI. В. Щербы
Из учёных бодуэновской школы ближе, теснее всего подошёл к проблеме слова и грамматических категорий слов проф. JI. В. Щерба. В его диссертации «Восточнолужицкое наречие»2 рассеяно много отдельных ценных замечаний по этим вопросам. Показательны и сами приёмы описания и группировки грамматических фактов. Но концентрацией взглядов проф. Щербы в этой области применительно к русскому языку является статья «О частях речи в русском языке»3.
Прежде всего Щерба выдвигает вопрос о формах одного слова, различая понятия — формы слова и производные слова4. Правда, принципиального обоснования эта проблема у Щербы не получает5. Но Щерба иллюстрирует свою мысль о формах слова несколькими примерами. Так, для «естественного языкового чутья» говорящих на русском языке идти и иду являются формами одного и того же слова»6. Указывая на возможность выражения форм лица в глаголе префиксами, Щерба приводит в пример русские формы прош. вр. я любил, ты любил, он любил и пишет: «Полный параллелизм этих форм с формами praesentis: я люблю, ты любишь, он любит, одинаковость синтаксических связей, отсутствие таких форм, как любилый и т. д. — все это обусловливает восприятие всех этих форм как форм одного и того же слова, глагола любить» (там же, 7). «Теперь понятно, почему инфинитив, причастие, деепричастие и личные формы признаются нами формами одного слова — глагола» (20). <<Предобрый, конечно, будет формой слова добрый, сделать будет формой слова делать, но добежать едва ли будет формой слова бежать, так как самое действие представляется как будто различным в этих случаях» (19). Вместе с тем, Щерба признаёт в языке «случаи неясные, колеблющиеся». «Так, будет ли столик формой слова стол? Это не так уж ясно» (там же). Некоторые случаи дифференциации форм, уже ставших разными словами, кажутся ещё хранящими отпечаток прежней связи. «Такие слова, как худой и худо, мы очень склонны считать формами одного слова, и только одинаковость функций слов типа худо со словами вроде вкось, наизусть и т. д. и отсутствие параллельных этим последним прилагательных создают особую категорию наречий и до некоторой степени отделяют худо от худой» (19).
1 См, например, Демокрит в его фрагментах в свидетельствах древности», М., 1935, стр. 328—336.
3П„ 1915.
3 «Русская речь», новая серия, II, 1928.
' «Восточнолужицкое наречие», стр. 75—142. ‘ '' " .' '
5 Сопоставление производных слов и форм одного слова с Abweichungsnamen и Uebereinstim-mungsnamen О. D i t t г i с h (Probleme der Sprachpsychologie, Lpz., 1913; см. ссылки у Щербы в приложении к «Восточнолужицкому наречию» под заглавием «Некоторые выводы из моих диалектологических лужицких наблюдений», тезис 4, и в статье «О частях речи в русском языке», стр. 19) едва ли подводит к решению вопроса. Определение же формы слова у Щербы явно недостаточно: «Под формами слова в языковедении обыкновенно понимают материально разные слова, обозначающие или разные оттенки одного и того же понятия, или одно и то же понятие в разных его функциях» («О частях речи в русском языке», стр. 19). Неразграниченность грамматических и лексических признаков в этом определении очевидна.
