Русский язык - Виноградов В.В.
ISBN 5-200-03017-Х
Скачать (прямая ссылка):
6 «О частях речи в русском языке», стр. 19.
705
Система форм одного и того же слова — величина исторически изменчивая. Некогда разные слова могут стать формами одного слова1, и, наоборот, формы одного слова могут распасться на разные слова. «В истории языков наблюдаются тоже передвижения в системах форм одного слова. Так, образования на -л-, бывшие когда-то именами лица действующего, вошли в систему форм славянского глагола, сделались причастиями, а теперь функционируют как формы прошедшего времени в системе глагола (захудал); эти же причастия в полной форме снова оторвались от системы глагола и стали прилагательными (захудалый)» (19).
На фоне этого учения о формах слова изменяется само понимание грамматической классификации слов. Задача лингвиста — определить по совокупности морфологических, синтаксических и семантических данных, на основе тесной, неразрывной связи смысла и всех формальных признаков, ту «общую категорию», под какую «подводится то или иное лексическое значение», установить, «какие общие категории различаются в данной языковой системе» (6). Внешним выражением актив-но-различаемых в языке категорий может быть система «самых разнообразных» формальных признаков — положительных («изменяемость» слов разных типов, префиксы, суффиксы, окончания, фразовое ударение, интонация, порядок слов, особые вспомогательные слова, синтаксическая связь и т. д.) и отрицательных (например, «неизменяемость» как противоположение «изменяемости») (6, 7). Щерба не видит «никакой пользы в выделении, среди прочих признаков, формальных морфем в особую группу» (7) (ср. классификацию слов в фортунатовской школе по формам словоизменения) . Вследствие этого «становится ясным, что материально одно и то же слово может фигурировать в разных категориях: так, кругом может быть или наречием, или предлогом» (8). Иными словами: морфологическая тожественность форм одного слова, при наличии других более существенных дифференциальных формальных признаков, например, синтаксических, не препятствует им входить в разные грамматические категории. Но этот чрезвычайно важный для понимания грамматической системы современного русского языка вопрос в работах Щербы не подвергся углублённому исследованию. Его решение неразрывно связано с изучением принципов объединения и разъединения форм в структуре разных семантических типов слов. Между тем, проблема форм слова Щербой не освещена в достаточной мере. Отсюда у Щербы возникают некоторые очень субъективные деления в системе категорий современного русского языка, его «частей речи». Например, едва ли следует создавать особые категории соединительных, присоединительных и слитных союзов (XII, XIII и XIV в классификации Щербы). Не подлежит сомнению, что только недостаточная определённость в вопросе о формах слова заставила Щербу функциональные подразделения внутри одной категории сочинительных союзов признать за три особые категории слов3. Характерно, что лексический состав всех этих трёх разрядов почти однороден (и, или, да и т. п.). Ошибочность грамматического истолкования этих слов у Щербы объясняется тем, что формальные отличия в синтаксическом функционировании одного слова (оттенки интонации, паузы) он счёл за структурные признаки разных категорий слов . Между тем, объём форм слова в русском языке различен у разных категорий слов. Особенно широк он у так называемых служебных слов. Таким образом, в грамматической теории Щербы
1 В качестве примера Щерба ссылается на «процесс втягивания отглагольного существительного в систему глагола», описанный в книге «Восточнолужицкое наречие», стр. 137.
! Ср. также тезисы доклада Л. В. Щ е р б ы о формальном направлении грамматики («Родной язык в школе», кн. I, 1919—1922, стр. 94—95).
3 Ср. статью J1. В. Щ е р б ы о союзе и в «Словаре русского языка», изд. Академии наук, т. IX, вып. 1, изд. 7-е, 1935.
4 В связи с этим необходимо внести ограничение в критерий, выставляемый Щербой («О частях речи в русском языке», 6), что «функция слова в предложении является всякий раз наиболее решающим моментом для восприятия» (но не для признания самостоятельной категории. — В. В.).
706
(вследствие недостаточной определённости в вопросах о формах слова, о формальных вариациях слова внутри одной категории и о формальных признаках разных категорий) поставлены в одну плоскость, расположены в одной параллели языковые категории разного порядка и разных степеней общности. Например, как уже было в своё время мною указано J1. В. Щербе, нельзя ставить категорию вопросительных слов рядом с наречиями, да едва ли и вообще можно из вопросительных слов делать особую «часть речи» в принятом грамматикой смысле этого термина1.
Вместе с тем, совершенно правильно отмечая относительность формальных признаков той или иной категории и даже возможность их количественного убывания, частичного отсутствия у отдельных словесных групп внутри одной категории, Щерба приходит, несомненно, к опасному для грамматики принципиальному положению: «Если в языковой системе какая-либо категория нашла себе полное выражение, то уже один смысл заставляет нас подводить то или другое слово под данную категорию» (8). И сам Щерба испытал на себе всю относительность этого принципа. Так, совершенно правильно указав на формирование в современном русском языке категории состояния, он относит (по-видимому «по одному смыслу)» к этой категории такие явно неподходящие слова, как в сюртуке, без чувств и т. п. (18).
