Русский язык - Виноградов В.В.
ISBN 5-200-03017-Х
Скачать (прямая ссылка):
В этих грамматических замечаниях о русском языке, иллюстрировавших в курсах общего языкознания теоретические проблемы лингвистики, нельзя не видеть импульсов к построению конструктивной грамматики русского языка, которая стояла бы на уровне западноевропейской лингвистической теории и практики.
17. Грамматические высказывания проф. И. А. Бодуэна де Куртенэ
Проф. И. А. Бодуэн де Куртенэ не оставил законченной теории слова и грамматических категорий слов в русском языке. Но по отдельным указаниям его можно судить, что слово он понимал как целостную структуру, определяемую фонетически (или, вернее, фонологически: акцентом, звуковыми границами и фонематическим строем), морфологически (системой морфем и принадлежностью к свойственным тому или иному языку морфологическим типам), синтаксически (способностью быть «синтагмой») и семасиологически («ассоциациями из мира внеязычного»)3. Так как Бодуэн де Куртенэ в синтаксисе видел лишь «морфологию высшего порядка» (т. е. учение о морфологических типах синтагм, предложений и фраз), то, конечно, для него в понятии грамматической категории была существенна органическая связанность, совокупность признаков. Все грамматические категории, по Бодуэну, являются, согласно его психологистической концепции, непосредственной данностью коллективно-языкового сознания. «Все элементы языкового мышления, как фонетические, так и морфологические и семасиологические, укладываются сами собой в группы и разряды, — писал Бодуэн де Куртенэ. — Задача исследователя
1 Изд. 2-е, Одесса, 1910.
2 Ср. также: «падежные окончания множ. ч. в столы, столов, столам, и пр., обозначающие обыкновенно в индоевропейских языках одновременно и реальный признак мн. ч. и синтаксические падежные окончания» (316).
3 И. А. Бодуэн де Куртенэ, Введение в языковедение, изд. 5-е литогр. П., 1917, стр. 50, 52—53 и др. Ср. J. Baudouin de Courtenay, Szkice j^zykoznawcze, Warszawa, 1901.
700
состоит только в том, чтобы верно прочесть в душах человеческих, т. е. озарить светом научного сознания то, что в объективном психическом мире сложилось и существует помимо всякой науки»1.
18. Проблема классификации слов в «Очерке науки о языке» проф. Н. В. Крушевского
Определить «законы» образования, жизни и движения тех систем или гнёзд и рядов, в которые слова укладываются в коллективно-языковом сознании, пытался ученик проф. Бодуэна де Куртенэ Н. В. Крушевский в своём замечательном «Очерке науки о языке» . Естественно-научный уклон лингвистического мировоззрения не помешал этому учёному не только нарисовать необыкновенно яркую и тонкую картину функционирования и связи морфологических элементов в языковой системе, но и очертить семантические основы грамматической классификации слов. Считая основным законом развития языка «закон соответствия мира слов миру мыслей» и «вещей» (стр. 67, 68, 69), Крушевский заключает, что общие типы слов должны согласоваться с основными группами обозначаемых ими вещей и с системами понятий (108, 109). «Слова, обозначающие предметы, их качества, их действия или состояния и пр., отличаются друг от друга не только своим содержанием, но и своей внешностью, своей структурой и, в известной степени, своими звуками» (68). «В языке всегда можно открыть известные типы слов и связь между отдельными типами, другими словами, можно открыть известные структурные семейства, системы типов» (108). «Наиболее выдающиеся» и наиболее «компактные», «тесные системы» описываются с древнейших времен под именем систем склонения и спряжения» (109, 120). «К этим двум системам грамматики часто прибавляют третью, изменение прилагательных по степеням (motio)» (109). «Но это не значит, что прочие системы менее важны только потому, что их не признают системами грамматики» (120). «Всё то, что известно в грамматиках под общим именем словообразования, представляет массу систем» (109). Таким образом, Крушевский выступает противником обособления «форм словоизменения» от «форм словообразования», защищая структурную полноту семантико-грамматичес-ких классификаций слов. Однако Крушевский, присоединяясь к критике традиционного учения о частях речи у Г. Пауля (Prinzipien der Sprachgeschichte, гл. XI по первому изданию, XX по четвёртому), сам ограничивается лишь некоторыми общими и мало оригинальными соображениями: «Более правильной классификацией была бы такая, по которой все слова делились бы на знаменательные — имя и глагол — и незнаменательные, служебные, или частицы разных степеней: первой степени, например, наречия, в которых элемент знаменательности ещё очень силён, второй — например, предлоги, которые гораздо менее знаменательны, и так далее до частиц, вроде русской то..., частиц вполне служебных, лишённых всякой знаменательности и самостоятельности» (ИЗ)3. Крушевского гораздо более интересовали принципы взаимодействия и взаимоперехода частей речи. Он интересовался словопроизводством глаголов, выдвигая тезис: «Если возникают какие-либо новые глаголы, то преимущественно отыменные» (ср. «замены» глагола есть ем: завтракать, обедать, ужинать) (там же). С другой стороны — имена пополняются элементами глагольной системы, которые, укрепившись в сфере именных образований, снова дают толчки к творчеству новых глагольных типов (гореть — горячий — горячить —
