Русский язык - Виноградов В.В.
ISBN 5-200-03017-Х
Скачать (прямая ссылка):
Наречиями Шахматов считает не только формы вроде дважды, трижды, раз, пятью или двое, вдвоём, но и числительные в сочетании с род. падежом существительного (два стола, пять стульев) и числительные вне сочетаний с существительными (два да три будет пять и т. д.).
Все эти цитаты показывают, что ложно понятый семасиологический принцип различения частей речи в теории Шахматова ведёт к нарушению и разрушению морфологических граней между частями речи, и что формы синтаксического функционирования (иногда даже очень условного) и взаимоперехода частей речи Шахматову представляются нередко более существенными показателями категорий, чем морфологические особенности слов.
Если интерпретация местоимений и числительных обнаруживает приоритет психологических и семасиологических предпосылок в системе Шахматова, то признание префиксов особой частью речи свидетельствует о нечётком понимании объёма и структуры отдельного слова. «Префикс, — пишет Шахматов, — означает ту служебную часть речи, которая включает в себя слова, дополняющие в сочетании с глаголами, прилагательными, наречиями значение этих частей речи в пространственном, видовом или количественном отношении» (4). В качестве примеров префикса можно указать в глаголах предложные приставки: писать-приписать, в именах прилагательных такие приставки, как тре-(треклятый), пре-(прекрасный, пречистый, преславный), иаи-(наистрожайший и т. п.). Не подлежит сомнению, что признать особой «частью речи» префикс, который представляется Шахматову ещё сохранившим следы своей близости к наречию, можно лишь с исторической точки зрения. В современном литературном языке префикс от предлога качественно отли-
696
чается неразрывностью связи с основами слов: между префиксом и основой слова не может помещаться никакое самостоятельное слово, обладающее флексией.
Так выступает в грамматической теории Шахматова приём анахронистической оценки языковых фактов, вытекающий из своеобразного грамматического «историзма», но противоречащий структурным соотношениям слов в живой системе современного русского языка. Особенно ярко эта особенность шахматовской концепции проявляется в изображении объёма и содержания категории наречия. Деля все части речи на три основных разряда: знаменательные (существительные, прилагательные, глагол и наречия неместоименные и нечислительные), незнаменательные (местоимение и числительное) и служебные (предлог, связка, союз, префикс, частица), Шахматов видит в наречии подвижной элемент, циркулирующий во всех трёх разрядах и являющийся соединительным, промежуточным звеном между ними. В самом деле, наречие отличается от всех других знаменательных и незнаменательных частей речи своим отрицательным определением. Оно «само по себе не соответствует никакой грамматической категории» (6), «не обнаруживает в своей форме связи с грамматическими категориями» (3), хотя «мыслится неизменно в сочетании с представлениями о действии-состоянии или качестве-свойстве, вызывает представление о бытии-состоянии» (З)1. Отсутствие определённых грамматических категорий (кроме степеней сравнения) в составе наречия, а также целый ряд истори-ко-грамматических соображений открывают Шахматову возможность расширить объём наречия до таких пределов, что очертания этой части речи расплываются в этимологическом и синтаксическом тумане. Шахматов, вопреки другим грамматистам, глубоко и тонко постигает важное значение наречия в грамматической системе современного русского языка. По его мнению, наречие в известном смысле занимает центральное место в системе частей речи. «По существу своему наречие тождественно с прилагательным и отличается от него лишь отсутствием форм согласования». «Прилагательное — это сочетавшееся с существительными и ему уподобившееся в своей форме наречие» (6). Но наречие, в отличие от прилагательного, «переходит при благоприятных условиях в служебные части речи, т. е. предлог и союз, оно занимает таким образом середину между прилагательным, с одной стороны, служебными частями речи, с другой» (там же). «Разграничение наречия от предлога и союза не так просто, ввиду возможности употребить наречие в качестве предлога и в качестве союза» (ср. после — наречие и предлог; где, куда — наречие и союз). Части речи подвижны, и наречие — это промежуточная станция на пути грамматических превращений всех частей речи. «Наречием становится существительное в именительном и косвенных падежах, когда получает в предложении значение обстоятельства (пора вставать, грех сказать, шутка сказать)» (7). «Об адвербиализации свидетельствует морфологический состав наречий, в составе которых найдём существительные и притом не только в косвенных падежах, но и в именительном (жаль, дома, вечером, наспех), прилагательные (живо, бойко), глаголы (бывало, мол, будет, знать, кажись, кажется), деепричастия, местоимения (много, сколько, что-то, оттого)» (94). Связь наречий с служебными частями речи, а также вытекающее из сопоставлений с прилагательным своеобразное понимание семантики наречия как отвлечённого обозначения признаков, т. е. признаков, отвлечённых от представлений о субстанции, побуждают Шахматова усмотреть и в содержании наречия, между прочим, значение отношения, «представление об отношениях, мыслимых не аттрибутивно, а обстоятельственно» (94). Так устанавливается близость наречия и к незнаменательным частям речи (местоимению и числительному), тоже означающим «представление об отношениях».
