Русская редакция древнеболгарского языка в конце 9 - начале 12 вв. - Имре Т.
Скачать (прямая ссылка):
3. Стяженные формы под влиянием живого древнерусского
языка начинают более распространяться и постепенно стано-
1 2
вятся нормой русской редакции /напр., PK , CK , БПс/, в которой формы без стяжения являются только традиционными реликтами.
4. Формы без стяжения становятся нормой уже сравнительно рано, до конца XI в., как об этом свидетельствуют наши источники.
Б/ Личное окончание -оте, -ста в имперфекте Окончание -сте, -ста во 2 л. мн.ч. и 3 л. дв.ч. представлено следующими примерами: иолАста ЖК 26 , иожаста ЖК 26 , въ
1 1 пнишесте МД 56 , поиышласте PE За , искаста PE 9б, котлета РЕ* 9а. Распространение окончания -сте, -ста из аорис та на формы имперфекта известно из памятников древнеболгарского языка, где окончание -сте, -ста является характерной чертой восточноболгарских рукописей /К. Мирчев, 197 2, 77/.
л
Если эти формы были в оригинале ЖК, МД, PE , то можно предполагать, что эти рукописи были списаны с восточноболгар-ского протографа.
В/ Характер гласного в суффиксе имперфекта Здесь бросается в глаза, что в некоторых формах нестяженно-Г° имперфекта употребляется суффикс -та-, -au-: рсотАаше TJI 2ai ЙА*-аа*А ЖФ 1б, жив vaame 16, Ьдніаше 2б, ро] TRame
Объяснить эти формы можно двумя способами: фонети-ЧЄСким и морфологическим. Ф.Ф. Фортунатов и представители его школы /В.Н. Щепки .в.Каминский/ обычно объясняли формы - Аа- в первой части Ост-ромирова евангелия фонетически: открытым, широким произношением Ъ /Ф.Ф. Фортунатов, 1908, 1417, 1418/ на русской
*
почве /В.Н. Щепкин, 1901, 232/, так как писец изменял ст. сл. в Kva согчасно с русским произношением" /Ф.Ф. Фортунатов, 1908, 1149/. Однако, в таком случае трудно предполагать, что буква ^ имела не менее трех соответствий в речи писцов: 1/ е /с его вариантами/, 2/ е /в церковно-книжном произношении и 3/ 'а в -to- /как "русское произношение"/.
/Ф.Ф. Фортунатов, 1908, 1418, более определенно - Ф.Ф.Фортунатов, 1957, 128/. Более правдоподобным для нас являетсч обояснение формы на - Kxa- морфг- логическим путем, переносом v-a на те глаголы, которые имели ' , а позднее и на другие глаголы /Н. Ван- Вейк, 1957, 32'-321/. Эти формы без контракции не были живыми формами, а скорее всего составляли своеобразную черту церковно-книжного языка /А.И. Соболевский, 1907, 162/, как это предполагает А.И. Соболевский, видевший в формах - toa- контаминацию древнерусского - Vafl-с древнеболгарским -feafl- /А.И. Соболевский, 1907, 162/. Взгляды Н. Ван-бейка и А.И. Соболевского оказываются более обоснованными и по теории современной славянской диахронной морфологии, которая вслед за В Георгиевым явления морфологического яруса объясняет прежде всего морфологическими факторами /В.И. Георгиев, 1969, 7, 8/.
Формы на - Vaa- являясь своеобразными гибридными формами церковно-книжного языка и как таковые образуют переходное явление от древнеболгарских к действительно живым Формам. Они как особенность церковно-книжного языка встречаются в более поздних рукописях XII и XIII в., например, в Музейном евангелии конца XII в.: ииАаше 102, BtAAaflov 1106, B-Aa^ovr 1116, 1426, HUAaTCOir 1586. Г/ Личное окончание в 3 л. ед. и мн.ч. имперфекта
Личное окончание в этом лице можно обнаружить уже в древнеболгарскнх рукописях. Однако окончание -т_ь б 3 л. ед. и мн. ч. в древнерусских рукописях, с определенно^ долей вероятности можно считать русизмом. Если эти окончания были би только следами древнеболгарского состоянья, то писцы писали бы их с буквой ъ, как например, в 3 л. ед.ч. аориста ставится буква ъ в конце чуждого для русского языка глагольного образования: БПс: понатъ Ia /2х/, 7а. В интересующих
нас рукописях мы отметили следующие примеры на употребление
1 ; личного окончания : PE : оvrrнЪта*оуть 2б, покишеть ск" 1626.
Подводя итоги нашим наблюдениям, мы пришли к следующему заключению: несмотря на общеизвестное мнение ученых, согласно которому в живом древнерусском языке этой глагольной фор-ми в XI-XII вв. уже но было /V. Kiparsky, 1967, 220/, та подвижность и многообразоваїше, которые показывают формы им-лсрфекта, заставляют предполагать существование этой категории не только для церковно-книжного языка, но и для живой речи писцов. Однако именно формальное богатство имперфктных форм свидетельствует о том, что они образовали слабое звено, слабое место в древнерусском языке и были на пути устранения из живого языка.
6. Суффикс -дн в древнерусских рукописях
На месте суффикса в древнерусских рукописях можно
обнаружить частое, почти безысключительное употребление суффикса -aji- /-JOH-/. По мнению В.Н. Щепкина, в написаниях ~ан- "нельзя вместе с Шахматовым, не видеть русизм" /В.Н. Щепкин, 1901, 282/. Почти безысключительное употребление суффикса — ah— в русских рукописях позволяет считать этот суффикс русизмом, независимо от того, как он произносился, хотя
Дурново образования с -ан- не признавал русизмами, а видел В Них только своеобразное словообразование с помощью j + ап-вместо суффикса -en-, известного из древнеболгарскнх рукопи- сей /Н. Дурново, 1926-27, 58, 59/. В наших источниках были
