Ветви и корни - Соловьева Инна
ISBN 5-900020-04-5
Скачать (прямая ссылка):
ветви и корни
(тоже ведь если не дочь Театра, то в свойстве с ним — через Вахтангова. Где-нибудь хорошо бы привести письмецо Немировича-Данченко насчет того, что дать этой студии играть на Малой сцене MXAT «не невозможно»: «Габима» учреждение достойное, и соседство с ним только почтенно». — Архив НД, № 1070). Дикий ставит в Тель-Авиве «Клад» по Шолом-Алей-хему и «Корону Давида» («Кудри Авессалома») Кальдерона. После ярких побед на чужих сценах (несколько вариантов постановки «Первой Конной» Вс.Вишневского — в Ленинградском госнардоме, в Передвижном театре в Минске, в Днепропетровске, в Театре Революции) Дикий наконец пробует создать собственный театр: с 3 мая 1931 года в Москве существует его Театрально-литературная мастерская (с августа 1935 — Театр-студия п/р А.Ди-кого; ликвидирована в марте 1936). С 1 апреля 1932 года по февраль 1936-го он руководит также Театром ВЦСПС.
Обопремся в рассказе о Диком на свидетельства близко знавшего его АЛ.Мацкина («Театр моих современников», M.,1987).
В делах Театрально-литературной мастерской (она числилась при маломощной федерации писателей -
ветви и корни
ФОСП) Дикий нашел заступницу: кров для долгой работы им дала М.Ф.Андреева, которая в 30-е годы была директором Дома ученых. На нее напирали с вопросами: с какой стати тут заводить школу актеров. Она охотно вступала в баталии за приглашенных. «Ведь Андреева тоже была ученицей Станиславского... Общаясь с Диким и его стуцийца-ми, она как бы возвращалась в свою молодость и рьяно отстаивала его педагогические приемы и экспериментальные работы». В мастерской занимались три года, подготовили два спектакля: интермедии Сервантеса в переводах Островского и инсценировку «Леди Макбет Мценского уезда» (премьера 12 декабря 1935; Дикий в третий раз, после «Расточителя» и «Блохи», обратился к Лескову).
Покрупнее выделим в чертеже этот театр: поверим старому зрителю-умнице, когда он вспоминает испытанное на просмотре «праздничное чувство сопричастности к чуду рождения нового театра. Нечто похожее я испытал , - пишет АЛ.Мацкин, - много лет спустя в щукинской школе, когда смотрел в одном из арбатских переулков «Доброго человека из Сезуана».
Тема для исследования: почему после общего ощущения «чуда рождения нового театра» Дикий бросает свое дело и уезжает в Ленинград.
Так же высоко и обнадеживающе, как о спектаклях мастерской Дикого, писали об его Театре ВЦСПС, о постановке лирической пьесы М.Светлова «Глубокая провинция». После ухода Дикого театр ВЦСПС из поля общего внимания выпал, дата его официального закрытия потеряна.
ветви и корпи
Следует ли связать беду нового театра, созданного Диким, с обвалом статей в «Правде» («Сумбур вместо музыки» и пр.) и с детонациями Постановления CHK СССР и ЦК ВКП(б), опубликованного 28 февраля 1936? В согласии с этим постановлением MXAT Второй был ликвидирован, 29 февраля играл в последний раз («Мольба о жизни»).
В 1931 году остававшийся тут до конца актер этого театра Сергей Владимирович Образцов объединил девятерых актеров-кукольников в театре при Центральном доме художественного воспитания детей (ныне -Центральный театр кукол им. Образцова; на карте - здание на Садовой-Самотечной, куда куклы переехали из снесенного дома на Триумфальной площади).
Надо еще упомянуть школу, существовавшую при MXAT Втором, - ее уничтожили заодно.
Вряд ли в графику нашей книжки стоит вводить образы дровосеков и пильщиков, во главе с тем, кто обожал, когда его сравнивали с садовником. Но ведь в самом деле: хочешь понять естественное разветвление древа МХТ, предопределенное почвой, в которой оно укоренено, движением его собственных соков, направлением ветров истории, - и вот такие удары топора. А потом тиранические капризы скрещиваний, прививок, мичуринские опыты выведения морозостойких сортов театра. Самое поразительное при том: уродуемая живая природа искусства MXT через поколение, через два поколения восстанавливает свой «ген».
ветви и корпи
^•/хиквидируя МХАТ-2, наше правительство позаботилось о том, чтобы актеры этого театра были бы распределены между театрами Москвы для усиления трупп и чтобы они не терпели при этом материального и морального ущерба». Позволим себе заметить: в этих строках из мемуаров Серафимы Бирман (изданы в 1959 году) кроме ужасающей униженности (высекли - поцелуй руку) есть и правда.
10 человек направили в Театр им.МОСПС: «театр политический, театр пролетариата», как он сам себя характеризовал, исходно открещивался от «буржуазного психологизма» и формальных изысков. Репертуар держался на авторах стопроцентно советской ориентации: В.Н.Билль-Белоцерковский, Ф.В.Гладков, Д.А.Фурманов, В.М.Киршон. Спектакли очерчивали социальные типажи с упрощенной четкостью, сводили их в динамичных и однозначно решаемых конфликтах. Когда именно сюда «распределяли» Серафиму Бирман, с ее даром трагического гротеска и экспрессионистской образности, с ее отважной буффонадой, с ее изощренной техникой и задачей «канатоходца, а не пешехода», или Софью Гиацинтову, с ее лирикой и гибким умом, с филигранностью отделки, - в этой исправительной мере был оттенок садизма. Но был и деловой расчет: предполагалась общая переориентировка советской сцены «в сторону МХАТ», объявление языка, здесь хранимого, театральным государственным языком. Так что Бирман верно сказа
