Ветви и корни - Соловьева Инна
ISBN 5-900020-04-5
Скачать (прямая ссылка):
ветви и корни
ла: ими, прирожденными «носителями языка», распорядились «по-хозяйски».
Через два сезона из Театра им.МГСПС группу Берсенева, Гиацинтовой и Бирман перевели «с повышением». Им поручалось создание нового театра, который открылся в 1938 году.
Давно пора соединять чертеж древа и карту Москвы.
Адрес: Малая Дмитровка, д. 6. «Ленком».
Опять же тут не без правительственного садизма: на строительство Театра им. Ленинского Комсомола совместно направлялись люди из ликвидированного MXAT Второго и люди из ликвидируемого Московского Центрального Театра рабочей молодежи (существовал с 1927 года, первые спектакли: «Зови фабком», «Дай пять»).
TPAM гордился своим происхождением «в борьбе комсомола за социалистический театр» и своей классовой чистотой: «85% состава-рабочие, комсомольцы, коммунисты». Мог гордиться и своей дисциплиной: тотчас после постановления ЦК ВЛКСМ 1932 года о TPA-Мах и их ошибках - ошибки признал, стал переламывать себя «в свете всех этих указаний». Работу над спектаклями соединили с программой театрального техникума. «Был взят курс на воспитание из трамовца полноценного актера, который, овладевая марксизмом-ленинизмом, укрепляя органическую, глубокую связь с практикой социалистического строительства, участвуя в
ветви и корни
нем, критически осваивая культуру прошлого, должен стать мастером актерского искусства.
Исходя из сказанного, TPAM пригласил для ре-жиссерско-педагогической работы группу мастеров из MXAT им. Горького во главе с И.Я.Судаковым, работа с которым над спектаклем «Девушки нашей страны» И.Микитенко полностью себя оправдала».
Судаков (напомним: постановка «Дней Турбиных») был главным режиссером Московского Центрального TPAMa с 1933 года; в репертуаре TPAMa на сезон 1934/35 объявлялись три спектакля, все три поставлены им: кроме пьесы Мики-тенко — «Продолжение следует» А.Бруш-тейн, «Чудесный сплав» В.Киршона («Чудесный сплав», к слову сказать, был в 1934 году и в репертуаре MXAT Первого). Сорежиссерами его в «Девушках нашей страны» были Н.П.Хмелев и Н.П.Баталов; Хмелев работал с ним и в постановке пьесы Бруштейн; в постановке Киршона участвовали еще трое из МХАТа: В.С.Соколова, Е.С.Телешева, Н.В.Тихомирова. Тихомирова вместе с В.П.Аталовым должна была также помогать Судакову в работе над драмой Саввы Голованивско-го «Смерть леди Грей» («тема — героическая борьба китайского пролетариата
е т в и и корни
против империалистического гнета и против продажной гоминдановщины»).
Станиславский заверяет на последних страницах «Моей жизни...»: «Правильная постановка голоса, ритмичность, хорошая дикция одинаково нужны тому, кто пел в старое время «Боже, царя храни», и тем, кто поет теперь «Интернационал». И процессы актерского творчества остаются в своих природных, естественных основах теми же для новых поколений, какими были для старых».
Не здесь место спрашивать, в какой мере стремление закрепить природные, естественные основы актерского творчества осуществимо при безразличии к тому, что за гимн и кому петь. Так же не здесь место спрашивать, в какой мере именно творческие законы сработали на советизацию MXAT (чтобы петь хорошо, обрекали себя вжиться, «ввероваться» в государственную песнь). Отметим лишь: с конца 20-х годов «идея МХАТ» живет в Театре прежде всего как идея театрального языка и идея педагогическая. И сам Станиславский готов суммировать ее «в виде какого-то подобия драматической грамматики, с практическими упражнениями».
В январе 1932 года Художественный театр получает официальное именование: MXAT СССР. Тогда лее возникает организационная перспектива: MXAT как Академия театрального искусства. Идея исходит от «органов правительства». В Академии должны обучаться и
ветви и корни
актеры из других трупп (Станиславский пишет о вероятном участии в занятиях людей из Малого, из театра им. МГСПС, бывших коршевцев) и актеры МХАТа. Предполагаемых учеников-мхатовцев разбивают на «десятки» (труппа к этой поре тревожит своим разрастанием), к каждому десятку приставляют как старшего кого-нибудь из числа мхатовцев же; Станиславский собирается заниматься только с этими старшими по «десяткам». Правительственное начинание он поддерживает охотно. Как и в 1904 году, Станиславский полагает в 1932-м: наиболее желателен «выпуск целых ансамблей, сплоченных коллективов. Последние два-три года учащиеся академии постепенно переходят на производственную работу, подготовляя под руководством MXAT несколько спектаклей, с которыми затем едут в провинцию. MXAT намерен и в дальнейшем поддерживать контролирующую связь с созданными таким образом коллективами путем постоянных просмотров их работ» (газета «Известия», 25 дек. 1932). Готовность К.С. содействовать репродуцированию идеи MXT исходит и из теплоты его просветительства, и из веры, что только его метод открывает актеру вход в творческий рай; иное дело, чем все это обернется в 30-е и 40-е годы.
Академии, впрочем, не открыли. Усилия Станиславского были отданы его последней студии. Остается указать ее и на «древе», и на карте.