Идеология пореформенного самодержавия - Твардовская В.А.
Скачать (прямая ссылка):
Стремление сохранить за отживающим классом первенствующее положение в экономике и политической жизни вступало в неразрешимые противоречия с буржуазными тенденциями в идеологии самодержавия, превращая ее в реакционную утопию.
Следуя экономической программе самодержавия, одним из идейных обоснователей которой был Катков, Россия формировалась в современное промышленное общество как раз наиболее болезненным для масс способом, и каждый шаг на пути превращения в буржуазную монархию вел к «нарастанию старого кризиса на иной более высокой ступени капиталистического развития России» "'.
257 Katz Murtin. Ор. dt., р. 181 — 183.
258 Thaden Edward. Ор. eil., р. 53.
259 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 22, с. 21.
РЕАКЦИОННЫЙ РЕФОРМИЗМ М. Н. КАТКОВА 60-70-х ГОДОВ XIX В.
Ставка на модернизацию дворянски-императорского строя «сверху» под угрозой преобразований «снизу»
Проект местного самоуправления Каткова
Неохранительная идея
всесословности
Земский вопрос в изданиях Каткова 60—70-х годов XIX в.
Понимание Катковым судебной реформы
Роль
политических процессов во взглядах «охранителей» на новые суды
Противоречивость позиции Каткова в подготовке военной реформы
Значение опыта первых пореформенных десятилетий для эволюции идеолога самодержавия
Развитие революционной ситуации, польское восстание показали неуверенность старой власти, шаткость ее позиций в новых пореформенных условиях, когда «все прежние связи внутреннего государственного строя поколеблены, а новые не установились на твердой почве»1. М. Н. Катков принадлежал к тем приверженцам господствующего строя, которые в определенных реформах видели возможность его укрепления. Угрозе насильственных изменений «снизу» необходимо было противопоставить «европеизацию» абсолютизма «сверху», ограниченную заданной целью. Говоря об этих неизбежных изменениях в общественно-политическом строе дворянски-императорской России, которые «должны дать направление всей будущей ее истории», «определить ее историю», «определить ее дальнейшее движение», Катков не сомневался, что они помогут ей удержать «свое положение в кругу цивилизованных государств», «дадут ей новый вид, о котором не мечтали наши предки, не мечтаем, может быть, и мы сами»2.
В то же время идеолог самодержавия стремился к «прогрессу» вполне определенного характера, считая, что он «не должен колебать то, в чем заключается истинная основа государства»3. Силой, на которую власть сможет опереться в предстоящих преобразованиях, мысли-
1 Всеподданнейшая записка статс-секретаря П. Л. Валуева (1863 г.).—Вестник права. 1905, ноябрь, кн. 9, с. 227.
2 Записка М. Н. Каткова по делам издания газеты «Московские ведомости» (1867).-ЦГИА СССР, ф. 908 (П. А. Валуева), оп. I, д. 282, л. 10.
• Там же.
127
лось дворянство — единственный, с точки зрения «охранителей», класс в России, способный к политической жизни. Утверждая «неспособность торгующего люда к управлению публичными делами»', доказывая непригодность крестьянства к решению задач более широких, чем дела собственного хозяйства — даже в пределах уезда 5, Катков делал вывод, что «только землевладельческий класс способен вести общественные дела без чиновничьей опеки»6. «Историческим опытом»«охранители» доказывали, что «из среды масс не может возникнуть сила достаточно разумная, для того чтобы управлять обществом и преобразовать его. Реформа и образование должны явиться извне от такой силы, которая руководилась бы интересами, совершенно тождественными с интересами народа, но вместе с тем была бы от него независима»7. В изданиях Каткова эта сила называлась прямо — поместное дворянство. Когда «Русский вестник» на рубеже 50—60-х годов призывал правительство к союзу с. обществом, «к опоре на умственные и нравственные стихии общества», он, разумеется, имел в виду исключительно дворянство. На само это освобождение классовой сущности терминологии от словесной мишуры весьма симптоматично для пореформенной публицистики Каткова.
«История поставила этих людей во главе русского общества. Много жертв принес русский народ, много лишений претерпел он, чтобы в его среде образовался класс людей, обеспеченных в своем положении и способных заниматься не только своими частными, но и общественными делами»,•— объяснял Катков, утверждая, что было бы немыслимым для народа, купив тяжкой ценой существование этого класса, отказываться от права использовать его. «С историей нельзя так обращаться»,— предостерегал он 8.
Наставлявший дворянство в период подготовки крестьянской реформы не становиться на ее пути, учивший его великодушию и бескорыстию, правда за «справедливое вознаграждение», Катков был не настолько оторван от жизни, чтобы не знать, что после реформы оно переживает «оскудение» не только в экономическом смысле. В окружении редактора понимали и признавали, что класс этот, разъедаемый праздностью, развращенный вековым паразитизмом, не способен к серьезной общественной роли. В личной переписке редактора с сотрудниками дворяне выступали как «пьяные, грубые невежи», «не представляющие даже образа человеческого», от которых, «конечно... никакого
