Жандармы России - Измозик В.С.
ISBN 5-224-03963-0
Скачать (прямая ссылка):
В том же 1562 году в опалу попали еще два представителя служилых князей — Михаил и Александр Ивановичи Воротынские. Источники не позволяют определенно судить о причинах этой опалы. Русские дипломаты за рубежом объясняли ее тем, что «князь Михайло государю погрубил». Возможно, власти заподозрили братьев в намерении перейти на службу к королю со своим уделом, который располагался на границе между Русским государством и Литвой. У Воротынских были причины для недовольства политикой правительства царя Ивана. В 1562 году, незадолго до опалы на них, был принят новый закон о княжеских вотчинах, положения которого лишали их права на получение после смерти их брата Владимира выморочной части родового удела (по закону выморочный «жеребей» удела должен был перейти в казну). Поводом для осуждения князей М. И. и А. И. Воротынских послужил, очевидно, донос княжеских холопов на своих господ. В Описи царского архива упомянут «сыскной список и распросные речи боярина князя Михаила Ивановича Воротынского людей 71-го (то есть 1562/1563) году». Князь Михаил Воротынский со своей семьей был сослан на Белоозеро и заключен в тюрьму.
Сохранился отрывок дела о ссылке М. И. Воротынского, на основании которого можно представить себе, как содержались в то время в тюрьме представители высшей знати7. Деньги на «годовой обиход» высылались на Белоозеро ежегодно к 25 марта. Опальному боярину было разрешено взять с собой 12 слуг и 12 черных мужиков и «женок». На содержание ссыльных отпускалось ежегодно около 100 рублей (сумма по тем временам
2 Жандармы России
33 немалая, равнявшаяся годовому окладу иного видного дворянина), и, кроме того, из Москвы им регулярно присылались шубы, кафтаны, посуда и т. д. Только за счет недодачи за 1564 год Воротынский получил в следующем году «жалованья» три ведра рейнского вина, 200 лимонов, несколько пудов изюма, 30 аршин бурской и 15 аршин венецианской тафты на платье княгини и т. д. (тафта — плотная шелковая ткань, поступавшая из Турции или Венеции).
Князь Михаил Воротынский пробыл в ссылке три с половиной года и в апреле 1566 года был помилован, возвращен на службу и получил часть родового удела. Брат Михаила, князь Александр Воротынский, пострадал меньше. Его сослали с семьей в ссылку в Галич, но через полгода освободили, выдав на поруки боярам и дворянам.
После отставки Адашева и Сильвества «воскурялось гонение великое» на их сторонников и родственников. Осенью 1562 года опала постигла боярина князя Дмитрия Ивановича Курлятева. Официальная летопись туманно сообщает, что боярин поплатился за «изменные дела». Некоторые новые подробности относительно причин опалы на Курлятева дает Опись царского архива, в которой мы встречаем следующую запись: «Коробочка 187-я... да туг же грамота княж Дмитреева Курлятева, что ее прислал государю, а писал князь Дмитре й, что поехал не тою дорогою; да и списочек воевод смоленских, в котором году сколько с ними было людей». Понять смысл этой записи позволяет то обстоятельство, что до июля 1561 года Курлятев служил воеводой в Смоленске, городе, находящемся на границе с Литвой. Во время пребывания в Смоленске князь предпринял попытку уйти за рубеж, но был задержан и оправдывался тем, что заблудился. То обстоятельство, что он «заблудился» вместе со своими слугами, вызвало особое подозрение у правительства и послужило уликой против боярина. Эпизод задержания Курлятева на границе дал удобный повод властям, чтобы расправиться с неугодным боярином. Д. И. Курлятева насильно постригли в монахи и отправили в заточение в отдаленный Челмогорский монастырь в Каргопольском уезде, где, если верить сообщению Курбского, опальный князь-инок впоследствии был удавлен. Вместе с ним были пострижены его княгиня и дети. Принудительное пострижение не только самого обвиняемого, но и членов его семьи являлось нарушением традиций судопроизводства. Ревностный поборник «старины», князь Курбский, квалифицировал подобные действия властей как «неслыханное беззаконие».
- Жестоким репрессиям подверглись родственники, а также друзья и соседи Адашева и Сильвестра. По-видимому, поводом к началу гонений послужило дело об измене стародубских воевод. В 1563 году царь получил от смоленского воеводы боярина М. Я. Морозова отписку, в которой приводились показания пленного «литвина» о том, что стародубские наместник и воевода будто бы «хотят город сдать» литовским войскам. Воевод арестовали, причем особенно пострадал второй стародубский воевода Иван Федорович Шишкин-Ольгов, сородич Адашева-Ольгова. По сообщению Курбского, он был казнен вместе «с женою и детками». Опале и казни подверглись в тот период брат правителя А. Ф. Адашева окольничий Данила Федорович Адашев с сыном Тархом, тесть Данилы Адашева Петр Иванович Туров, Алексей и Андрей Постниковы Сатины, сестра которых была замужем за А. Ф. Адашевым, и другие. Преследования родственников и «знакомцев» Адашева и Сильвестра носили массовый и целенаправленный характер. По сообщению Курбского, власти составили
34 обширные проскрипционные списки, в которые заносили имена не только .«сродников Алексеевых и Сильвестровых», но и «друзей и соседов знаемых, аще и мало знаемых». Арестованных подвергали пыткам и казням, а иных отправляли вместе с семьями в ссылку. .;„. ,Одним из крупнейших политических процессов первой иоловины 1560-к годов явилось «изменное дело» Старицких князей. В условиях обострения внутриполитической борьбы царь серьезно опасался возможного объединения оппозиционных сил вокруг удельного князя. Поводом для наступления на Старицких удельных князей послужил донос старицкого удельного дьяка Савлука Иванова на своего господина. За какие-то провинности Иванов был посажен князем Владимиром Старицким в тюрьму, откуда он сумел переслать царю «память» (записку), в которой сообщал о том, что «княгиня Офросинья и сын ее князь Володимер многие неправды ко царю и великому князю чинят», и что за попытку известить о том царя его (дьяка) «держат скована в тюрме».
