Церковнославянская грамота - Демидов Д.Г.
Скачать (прямая ссылка):
Сила духа, вЪра въ себя, въ свое, въ Правду святого Слова, — просыпались въ русской душЪ въ годины бЪдствш. Эти «рабы» подъ игомъ, поверженные въ прахъ, — казалось испепеленные, — чудесно поднимались, напрягались сверхчеловечески, одолЪвали... — и проносили побЪдныя знамена по всей ЕвропЪ, до нашихъ дней. Что ихъ такъ чудодейственно живило? Вьісокій Идеалъ, несознанный, врожденный и — безсмертный. Это — стихійное, промыслительно-благостно дарованное. «НЪтъ, такъ не должно быть... не можетъ жизнь стоять на такой неправдЪ... есть Божья Правда, надо найти ее и установить...» — вотъ какъ бы голосъ въ русскомъ человЪкЪ, сокровенный, несознанный. Вотъ откуда — «Неопалимая Купина», духовное вино въ насъ, порой пьянящее, но всегда укрепляющее духъ. Отсюда— чудо стоянія и побЪдъ. И оно приведетъ къ ПобЪдЪ. Это предназначеніе — найти Правду и послужить ей, для всЪхъ, — это стихійно въ насъ, но оно ясно Святымъ и Гешямъ. Смутное для сознанія народомъ, но проявляемое въ сверхче-ловЪческомъ напряженій въ годины страданій и паденій, — по-велЪвающш въ насъ инстинктъ.
454 ...Мы должны особенно чутко вслушаться въ голоса нашего про-шлаго, исконнаго: особенно нынЪ, въ темную пору грозной неопределенности, когда, быть можетъ, решается русская судьба. Мы должны зорко вглядеться въ наше, проникнуть къ его вЪковымъ ис-токамъ. Въ нихъ — голосъ прошлаго, завЪтъ намъ. Мы должны крЪпко связать себя съ родными нЪдрами. Пушкинъ мудро выра-зилъ это въ глубокихъ своихъ стихахъ:
Два чувства дивно близки намъ — Въ нихъ обрЪтаетъ сердце пищу — Любовь къ родному пепелищу, Любовь къ отеческимъ гробамъ.
На нихъ основано отъ вЪка По волЪ Бога Самого Самостоянье человека, — Залогь величія его.
Животворящая святыня! Земля была бъ безъ нихъ мертва; Безъ нихъ нашъ тЪсный м1ръ — пустыня, Душа — алтарь безъ Божества.
...Должно, какъ священный долгъ, исполнять завЪтъ Пушкина: любить родныя нЪдра и показывать юнымъ, чЪмъ жила, строилась, вдохновлялась и хранила себя Москва — Россія. Приниканіе къ род-нымъ истокамъ, вглядьіваніе въ самые камни древніе — большая сила (Из статьи И. Шмелева к 800-летию Москвы).
Гдн, воздвигни СЙлУ ткок й прдй ко ?жс спдстй ндсї. ЖолЙТБД W СПДС6НЇН fWfCIH
ІДИ IHCC JCjITf КЖС НДШЇ, ПРИДАН W НДСЇ НСДОСТОИНЫ^ fdKWK% ТВОЙ^Ї О^СС^ДНОб /ИОЛЄНЇС (ІЄ И, П^СТЙКЪ НД/И% KCA COrjlim^HIA ндшд, ПО/ИАНЙ Kffyz KfdrWKl НДШИр, НСНДКЙДЛ(|1Ир Й ШЕЙДАЦШр НДСЇ, й HC КОЗДДЖДЬ ЙШ ПО ДІЛШЛІЇ Йр, НО ПО ШЙіуЬЙ твоей /ИЛТИ ШК^ТЙ HjfSI HCK^fHbIJfZ КО nfdKOK'Ef'lK Й ШГОЧССТЇК, KfEfHbip ЖС ко ?ЖС О^КЛОНЙТНСА W ?>ЛД Й TKOfHTH КЛДГОС. Hitz ЖС KCfyz Й L^fKOKb TKOK СТ$« КСССЙЛНОК TKOCK KffinOCTIK Ш КСАКДГШ ?>ЛДГЮ IUKCTOAHIA ЛШЛОСТИКНШ ЙЗБДКН. От?ДЖД^Ц]^К CTfdH^ fWCCIHCK^K W лктыр БСЗБШЖННК% Й КЛДСТИ HJfl СКОБОДЙ Й КОЗСТДКН ПІСТОЛІ П()ДВОСЛДВНЫр l^dfCH. MfHbI^Z fdEWKZ ТКОЙр, КЪ CKOfKH Й ПСЧДЛИ день Й HOljJb К0ПЇК(|1Н^% KZ ТСКІ, ЛШОГОКОЛ^ЗНСННЬІН ВОПЛЬ О^СЛЫШИ, /ИНО. ГО/ИЛТИКС КЖС НДШЪ, Й ЙЗКСДН W погйкелн жикотъ нр. Поддждь ЖС тук й тишин^, лккокь й оір^іплснїс, й cKOfoc nfH/UHfcmc лкделю ТКОЙ/И%, Й^ЖС честном TKOCK KfOKIK ЙСК&ПНЛЪ ?сЙ. Но Й WCT^ ПИКИШ/ИЪ W TCKC Й ТСК'Й HC Hljl&LJibl/lM НКЛСНЪ к5?ДИ, КО 0ЖС HH
єдйнолі^ w нйр погйкнКти, но всілії нт спдстйса й въ fi3<im
HCTHHKI riflHTH, ДД КСИ КЪ СОГЛДСНОШ ЄДННОЛШСЛЇИ Й КЪ HCnfCCTdHHOH ЛКККЙ Г1(10СЛДВАТ'А nfCMTHOC Й/ИА ТВОЄ, ТС^ІЛИКОД^ШНС НС?>ЛОКНКС ГДИ, КО B^KH KiKWK1K. Я/ИИНЬ.
456 ПРИЛОЖЕНИЯ
Церковнославянская грамматика содержит многие черты, общие для всех славянских языков и говоров, она объединяет древние категории, сохранившиеся в славянском міре фрагментарно. Действительно, мы находим одни и те же части речи, формы, смыслы порой на очень отдаленных друг от друга территориях. Например, разновидности прошедшего времени аорист и имперфект сохраняются у болгар, а перфект со связкой — только в некоторых северных говорах. Звательный падеж до сих пор бытует в украинском языке и т. д. Отрешаясь, но не отрываясь от жизни, церковный язык грамматикой своей призывает нашу мысль к цельности, бодрости и труду.
Основательность и консервативность грамматики, наличие в ней старинных форм, давно забытых в светских стилях, является залогом единства всей сокровищницы письменно-духовной культуры православной Руси со времени крещения до наших дней.
Соблюдая заповедь чтй otlja trocru) й ли те trow, не забудем, что и язык наш, литературный и обыденный, — только ветвь на могучем стволе многовекового корня, который питает и наш немощный дух:
п/
AljlС ЛН HdMdTOKl CTl, то И пршіїшнїг. H Дір KOfCHb CTl, TO H В^ТВИ.
Ы Г\
Я(|1С ЛН (если) Н*ЦіЛ Ш Б^твеи ЮЛО/ИИШДСА, TBI ЖС ДНВЇЛ ЛШЛИНД СВІЙ, IlfHiyfcniMCA 0СН (привился) въ ннр, H П^НЧДСТННК! KOfCHC H ДІАСТИ ЛШЛИННВІА COTBOjIHdCA 0СН,
Hc ^ВДЛИСА Hd ВІТВН (то не превозносись пред ветвями): Д1|1С ЛИ ЖС^ВДЛИШИСА, HC TBI KOfCHB НОСИШИ, НО KOfCHB TCBC (Рим. XI, 16-18).
Морфология и синтаксис церковнославянского языка, безупречно исследованные иеромонахом Алипием (Гамановичем) в его
457 неоднократно переиздававшемся учебнике, показывают, что язык Церкви более точно, чем светский, выражает мысль. Он не так многословен, но насыщен емкими словоформами и символичен. Замечательным свойством грамматики является ее особая поэтичность и открытость. Можно заметить, что варианты форм, которые включаются в школьные учебники в изолированном от своих церковных истоков виде, практически полностью растворяются в церковнославянской грамоте.
