Церковнославянская грамота - Демидов Д.Г.
Скачать (прямая ссылка):
Свое и греческое
Как отдельные личности, крещаясь, рождаются вновь для духовной жизни, так и целые народы вместе с их языками обновляются, когда для них переводится Св. Писание и богослужебные книги. Язык славянского перевода складывался на протяжении полутысячелетия, с конца IV по IX век. Он был общий для разных славянских народов, и вся его стилистическая система входила в Восточно-Средиземноморский культурно-исторический ареал, где в эпоху Византийской империи многие племена были связаны общегреческим языком (койнэ), впитавшим в себя речевую культуру разных народов Востока и Запада. К тому времени письменный греческий язык уже имел тысячелетнюю историю, — в нем уже во всех оттенках были выражены тончайшие философские понятия, и потому он оказался способным стать средством воплощения великой святоотеческой литературы, полноты объема которой мы не имеем даже до сих пор. Византия была центром духовного словотворчества вплоть до завоевания ее турками (1453 г.). В многочисленных книгописных мастерских (обычно в монастырях) православного міра работали над новыми списками, исправляли старые — осмыслялась священная традиция. Как плод восприятия Божественного глагола рождался новый славянский язык.
435 1рІ?>.
Церковнославянский язык вырос в основном из взаимодействия различных славянских диалектов с греческим языком, откуда достаточно слов славяне усвоили еще до крещения благодаря непосредственному общению с соседями-греками: корабль, саккютА, леуъ (в южнославянских языках — «воздух»). Первоначально это были устные диалектные заимствования, а не язык книжных оригиналов.
Однако перевод Св. Писания — это сам славянский язык на пределе своих возможностей; он как бы вырастает, следуя высокому стремлению отвлеченной мысли: слова, расширяясь, преодолевают свою вещественность, постепенно научается он ясно выражать живое Слово.
Еще до Кирилла и Мефодия славяне были знакомы с христианскими понятиями: между ними было много христиан, и по соседству жили готы, получившие перевод Св. Писания еще в IV веке. Потому самые ранние христианские заимствования пришли к нам из готского, латинского и других языков: і^ковь, 11011?, Kjeстъ (ср.: кирха, папа, крукс), а также алтарь, пості и некоторые другие. Ко времени первых переводов слово церковь уже не смешивалось с языческими требище, капище, божница, кумирница, — для сохранения чистоты понятия синонимы не допускались (слово ^АМЪ поначалу имело и другую форму — ^аліина, и другой смысл — «дом», ср.: хоромы).
В славянских языках нашлось много исконных слов, которые легко восприняли новые христианские значения: ліолитиса, lok^t1x, тайна, зндліенїе, ч^до (ср.: языческий кудесник), ві'^а, гові'нїе (ср.: КЛГОГОВІ'нїе), ДА^І, ^Л^БЪ, HdC^IfIHKIH9 ЖАТВА, СЛАВ 4, JAH, СПАСІ, С ЛІН. (ІЄНH9 ПОKAAnie, ОуПОВАНЇС, КЛАТВА, ТІЛО, ЧАША, АГНfl^A, НЄВІ'сТА И Др.
Общеиндоевропейское слово кг% (Бог) (тот же корень в санскрите значит «блаженный», ср.: бхагават) связано с прилагательным богатый и его производными. Столь разошедшиеся по смыслу, эти слова вновь соединяются^евангельским выражением: вї кг л когатФ'ти (Лк. XII. 21). Слово гдь (Господь), как синоним слова кгъ, отделился от слова господина по своему составу: суффикс ^ин^ имеет значение «один из многих» (ср.: граждан-ин). Понятие святости и само слово сватый относится к очень давним временам, его индоевропейский корень означает «наилучший, совершенный». Слово закона было известно славянам в смысле «закон отец сво-
436 ^3-
их», но уже в Остроміровом Евангелии встречается здкбнникъ — формальный исполнитель ветхозаветного закона в противоположность последователям живоначального учения Христа. Однако в памятниках это слово видим и в значении «законник Божий». Столь же древним является и п^д'здникъ (порожний — тот же корень). Слово лштд^ь, или /издойлиіух, не имело у славян отрицательного значения, с которым оно бытовало в Римской империи, но в контексте Евангелия легко приобрело этот оттенок.
В сложных святоотеческих текстах наши предки усердно следовали подлиннику. Например, греческое слово космос передавалось словами, соответствующими каждому из его значений, что можно проследить по древнейшему переводу Григория Богослова. В славянском языке подобралось слово, которое было так же многозначно: ?дИНО/И^ оуБІжд&шю оуткдуи ш<к (о Ноевом «корабле»), т. е. избежавшему общего порядка; нєбо й 3елмл, й лю'уе, й вел оігткдуь, т. е. «вселенная»; вел л іиклече й ійді, йкю оутклуїю нбві'ста, т. е. украсив. Но переводчик не счел одно слово достаточно исчерпывающим, и в другом месте космос переводится иначе: tt'л о troc дд б^дсгх й rcgrw Ліїуд шчиїрні'с, или: днссь спсЪ ШЛі ткдуи, ?ликд ж* вндилід й ?ликд н6вндил1д, а также: кудс^ псовое бсзлі'потьст&о пцшлмтъ ^прежнее безобразие приимет благообразность), и наконец: оучешй HБHMpt йлй W hkct и НД ВЫШНЮЮ ЖИЗНЬ П^дстдвласаш. Итак, одному греческому слову космос в славянском соответствуют исконные слова: оут&д^ь, весь лир, вел твд^ь, кудед, нсбо, вы'шнаа жизнь. Интересно, что слово твд^ь обозначало у славянских народов еще в дохристианские времена и лицо, и материю, в переводах оно заменялось иногда синонимом — зьдднїс (или: создднїс). Для греческого слова патос («страсть») у переводчика нашлось много смысловых заменителей: THfEb1X, цідї, Й3А («язва, болезнь»), скорбь, ждлость, rffc'jfi. Известное нам слово фантазия также передавалось по-разному: лісчтд, ЛІСЧТДНЇС, ліатсж'І, виді'нїс, лшсдь.
