Работы по поэтике: Переводы - Якобсон Р.
Скачать (прямая ссылка):
В одном крымском сонете, исключенном Мицкевичем из сборника ff Крымские сонеты», автор сравнивает себя с ястребом, унесенным бурей из его страны, и снова героиню своей лирики поэт пылко заклинает не пленять крылатого гостя, ибо тот, кто плохо встречает гостя, сам станет жертвой бури.
Wsponmi na moj$, wspomni па twe wlasne dzieje«
I ty? na zycia morzu — widzialaS straszydia,
І шліе wicher odpedzil, sJotazlata skrzydta.
Po coz te slowa mile, te zdradne nadzieje?
Sama w niebezpieczenstwie - drugim stawisz sidJa,
245 [Вспомни moht вспомни свои поступки,
И ты на море жизни видела чудовищ,
И я тоже был смят ураганом, и мои крылья поникли от бури.
К чему тогда эти сладкие слова и эти несбыточные надежды?
Сама в опасности — другим расставляешь сети].
Последняя строка этого сонета осталась нарочито загадочной. Перед отъездом из Одессы польский поэт будто бы писал своей возлюбленной: «Мы расстанемся! Когда же мы встретимся снова? Ты не будешь искать меня» а я не должен искать тебя». Однако в Петербурге-Мицкевич снова посещает Собаньскую, которая переехала туда вместе с Биттом. Она вполне могла сказать ему: «Непростительно, что вы и Пушкин, два выдающихся поэта ваших народов, еще не встречались друг с другом. Я сведу вас вместе. Приходите завтра на чай». Они встретились и стали друзьями. Пушкин прочел ей Бориса Годунова». Она заметила, что Марина получилась «ужас до чего полькой» («horriblement polonaise»). По-видимому, образ Марины, главный женский характер драмы, который для Пушкина был чрезвычайно важен н к которому он хотел вернуться в отдельной пьесе («j*y reviendrai, si Dieu me prfte vie»), был навеян Каролиной. В концепции Пушкина Марина исполнена обаяния и охвачена безумным честолюбием. «Посмотрите, как она, вкусив царской власти, опьяненная несбыточной мечтой, отдается одному проходимцу за другим... Посмотрите, как она смело переносит войну, нищету, позор... и жалко кончает свое столь бурное и необычайное существование... она волнует меня как страсть» [из набросков предисловия к «Борису Годунову», написанных в форме письма от 30 января 1829 г. Н. Н. Раевскому-младшему; подл, по-франці]; вскоре, обращаясь к Собаньской, поэт повторяет почти те же слова о ее необычайной, бурной жизни.
Мицкевич уехал из России; Пушкин отбыл на Кавказ. В конце 1S29 г. он вернулся в Петербург и снова попал в плен к Каролине; изображение Пушкиным суеверного самоуничижительного трепета Лжедимитрия в присутствии Марины («Иль это дрожь желаний напряженных? Нет — это страх») выглядит как ранний, русскоязычный вариант выражения из французского письма поэта Собаньской {«crainte qu4I m'est impossible de sur* monter»). Эти страстные мольбы Пушкина остались без ответу, он внезапно уехал из Петербурга в Москву, где обручился с красавицей Натальей Гончаровой; затем, в приступах отчаяния, он писал мрачные письма друзьям о своей предстоящей женитьбе.
Во время польского восстания 1831 г, Вигг и Бошняк были посланы на места военных действий. Русские офицеры убили Бошняка - очевидно, из мести за его провокации и доносы на декабристов. После поражения польских повстанцев Витт был назначен военным губернатором в Варшаве. Собаньская также переехала в Варшаву. Наместник Царства Польского граф Паскевш считал весьма ценными для правительства ее тесные отношения с поляками и те сведения, которые она доставляла Випу, И опять же именно Витт послал ее в Дрезден с секретной миссией, состоявшей в выяснении планов польских эмигрантов. По ее собственному свидетельству, там она собрала важные сведения о готовившихся заговорах, о методах заговорщиков и об их секретных контактах с Россией.
Она встретила в Дрездене Мицкевича. Его историческая драма «Les сопВДёгёз de Bar», написанная в 1836 г. для парижской сцены и сохранив-
246 I
шаяся только в двухактовом отрывке, изображает главное действующее лицо - «графиню Каролину» - как трагическую жертву раздвоения лич-i ности. Разведенная жена, любовница русского генерал-губернатора, ох! ваченного воинственно антипольскими настроениями, она, презирая его, остается преданной своему угнетенному отечеству, открыто ненавидит «подлого шпиона», разоблачившего польских конфедератов, которого Мицкевич зло изобразил по образу и подобию Бошняка. Она использует свое влияние на любовника, чтобы спасти соотечественников от тюрьмы н казни, но остается все же ненавидимой и презираемой ими. Нежные воспоминания, объединяющие ее и юношу, который олицетворяет собой борьбу за освобождение* придают этой пьесе поэта, как кажется, автобиографическую окраску, В Дрездене, по-видимому, не только Мицкевич, но и руководители польского повстанческого комитета искренне поверили в то, что Собаньская тайно сочувствует польскому делу и скрыто старается служить ему, как Валленрод во вражеском лагере. Можно ли это объяснить лишь лицемерием опытного агента? Или же прав старый эмигрант Будзиньский, когда он пишет в своих воспоминаниях о том, что в ней не угасла совесть полячки л что в Варшаве она спасла от Сибири многих польских офицеров? Николай I утверждал, что Собаньская была «величайшей и наиболее осведомленной заговорщицей, полячкой, под маской любезности и дружелюбия ловившей всех в свои сети» (вспоминается загадочная строка Мицкевича «Сама в опасности — другим I расставляешь сети»), и что «под видом преданности она преследовала лишь свои особые польские выгоды и была не более верна Империи как подданная, чем Витту как любовница». Когда полиция сообщила, что Собаньская старается добиться ответственных должностей в Варшаве для недавних участников восстания, ей было приказано покинуть город. Сейчас едва ли можно выяснить с уверенностью, было ли ее протестующее письмо шефу жандармов Бенкендорфу просто хитрым притворством. ; В этом документе она говорит о своем «глубоком презрении к стране, I к которой она !имеет несчастье принадлежать», сравнивает польских нові станцев со «свирепыми бешеными собаками», превозносит свои собствен-і ные заслуги тайного агента, требует восстановления справедливости «во I имя чести и религии». Так какой же из сторон она служила менее лживо?
