Этнография Турана в древности - Вайнберг Б.И.
ISBN 5-02-018049-1
Скачать (прямая ссылка):
Вероятно, с началом этой же эпохи и связано появление в джетыасарском керамическом комплексе типично салтово-маяцкого двуручного сосуда с полосчатым лощением, резко отличного от всей остальной керамики [Левина, 1992, табл. 21, 35]. Выбрать какой-либо из предложенных вариантов происхождения подбойных захоронений в джетыасарском комплексе нет пока оснований.
Рассматривая этнические перемещения, фиксируемые по археологическим материалам в этом районе, особо обратим внимание на то, что наиболее ранний местный тип погребения в яме с нишкой исчезает из низовьев Сырдарьи к началу V в., что, вероятно, свидетельствует о переселении этой группы населения и соответствует изменениям в оформлении кувшинов на Северном Кавказе, которые можно объяснить приходом сюда джетыасарцев.
ЧАСТЬ IV
Историческая этногеография северной части Средней Азии в свете данных письменных источников
ГЛАВА I
Общие географические представления в письменных источниках
Древнеперсидские источники
Древнеперсидские надписи содержат минимум географической информации. В Бехистунской надписи содержатся древнейшие письменные сведения о некоторых географических пунктах Средней Азии и Приаралья (северной части Средней Азии, в частности).
В ней перечислены различные области Средней Азии, вошедшие в состав Ахеменидской державы, среди них и Хорезм. Ho географическая локализация их не приводится. В V столбце Бехистунской надписи (Beh., V, 20-30) при описании похода Дария на скифов-тиграхауда [Дандамаев, 1963, с. 269] упоминается без названия «водный рубеж», через который перешел Дарий, прежде чем разбил «скифов» и пленил часть их вместе с вождем Скунхой.
Вероятно, Ахемениды были знакомы с Каспийским морем, Оксом и Яксартом, так как их владения простирались до этих естественных рубежей, но их названия не приводятся в древнеперсидских памятниках. Поэтому вряд ли можно согласиться с таким заключением: «Древние персы достоверно знали о Каспийском и Аральском морях, а также о двух величайших реках Туранской низменности — Амударье и Сырдарье» [Азатьян и др., 1969, с. 83]. Что же касается географического смысла надписей ахеменидских царей при указании подвластных территорий, то они всегда приводятся без привязок к каким-либо объектам в регионе (см., например: «Хорезм и хорасмии на юге»).
7*
195
Предложенная Я.Харматтой [Harmatta, 1979, с. 27] реконструкция текста V столбца Бехистунской надписи о походе Дария на саков-тиграхауда («острошапочных») дает основание видеть в тексте сведения о реке Арахша (Араксе), которую Дарий пересек вблизи моря. Это очень важное сообщение может относиться к Узбою.
Авестийская география и этногеография
Авеста, священное писание зороастризма, — памятник неоднородный, это собрание сведений и преданий разных веков и даже, очевидно, разных территорий иранского мира (историю изучения Авесты и литературу см. [ОИЯ, 1979, с. 135-136]).
Исследователи выделяют в Авесте ряд текстов, персонажей и словосочетаний, относящихся (или, точнее, восходящих) еще к индоиранской общности. Следующий этап связан с возникновением зороастризма, новой религии, появившейся не позднее VII — первой половины VI в. до н.э. Отрицая сначала все старые арийские культы, зороастризм постепенно перешел на путь компромисса с укоренившимися в иранской среде народными верованиями. Считается, что в течение многих веков складывался канон зороастрийского «священного писания», который сохранялся только в устной традиции (заучивался жрецами), при этом преобладала тенденция сохранения текста в изначальном виде.
По господствующему в науке мнению, древнейшие части Авесты связаны со Средней Азией; зороастризм появился в Восточном Иране (традиция относит это к Бактрии), позднее его центром стала Мидия. Поэтому специалисты считают, что «вопрос о локализации и датировке Авесты в целом вряд ли может ставиться» (С.Н.Соколов [ОИЯ, 1979, с. 131]).
Место и время кодификации Авесты тоже до сих пор не определены окончательно. Есть гипотеза Ф.Альтхайма о ранней записи ее текста учениками Заратуштры в VIII в. до н.э. арамейским ахеменидским письмом и о том, что Александр Македонский пытался записать ее по-гречески. С начала XX в. исследователи авестийского алфавита и языка выдвигали ряд теорий об их происхождении и этапах развития [ОИЯ, 1979, с. 130-132]. Существует гипотеза об «аршакидском» тексте Авесты. Бесспорной считается кодификация Авесты, произведенная при Сасанидах (IV или середина VI в.).
Авеста сохранилась не в полном объеме, что также затрудняет ее изучение [ОИЯ, 1979, с. 133-134]. Многократно привлекавшиеся историками данные Авесты часто не могут служить основанием для достоверных выводов (см. аналогичный вывод И.М.Дьяконова в связи со списком стран в «Видевдате» [Дьяконов, 1971, с. 152, примеч. 60]),
196
за исключением, может быть, реконструкции социальной структуры общества эпохи сложения Авесты (см., например, [История таджикского народа, 1963]).
Мы попытаемся, в меру своих возможностей, рассмотреть географические и частично этногеографические данные Авесты, так как, по господствующему в науке мнению, они связаны с исследуемой нами территорией — Среднеазиатско-Казахстанским регионом. Автор испытывает большие сложности в связи с рассмотрением проблем, которые он может воспринимать только «из вторых рук» и не всегда способен четко отделить вероятные гипотезы в лингвистических аспектах от действительных фактов (см. по этому поводу [Лелеков, 1982, с. 148]).
