Этнография Турана в древности - Вайнберг Б.И.
ISBN 5-02-018049-1
Скачать (прямая ссылка):
Из «Хоу Хань шу» известно, что в 89 или 90 г. китайский полководец Доу Сянь разбил северных хуннов [Бичурин, И, с. 217, 237], в «Бэй ши» же, в связи с описанием Юебань, отмечается, что северный шаньюй «разбитых хуннов» со своим аймаком перешел через хребет Гинь-вэй-шань и «ушел на запад в Кангюй» (с. 258-259).
Таким образом, если не считать довольно небольшого войска Чжичжи-шаньюя, приведенного им в конце I в. до н.э. в Кангюй, пер-
278
вое отмечаемое китайскими хрониками массовое переселение хуннов в Кангюй относится к самому концу I в. н.э.
И последнее свидетельство «Бэй ши», относящееся скорее к политической истории, а не к локализации Кангюя. Хроника сообщает, что «от йедаского владетеля в Западном крае зависят Канпой, Хотан, LLIa-лэ, Аньси и до тридцати других мелких владений» (с. 269). На основании этого свидетельства обычно говорят о зависимости Кангюя от эфталитов (см., например, [Неразик, 1963, с. 407]). Вместе с тем, учитывая все совмещения древних и более поздних владений, отмеченных в «Бэй ши», под Кангюем здесь следует видеть Кан — Самаркандский Согд, а под Аньси — Ань-Бухару. Подобная замена показывает, что в подчинении у эфталитов находились не отдаленные на неопределенное расстояние государства, а близкие и пограничные с Тохаристаном области — Хотан, Шалэ, Самаркандский Согд и Бухара. Кроме того, трудно предположить зависимость Кангюя от эфталитов, если между ними лежал бы независимый Согд и нигде более владения Кангюя и эфталитов не смыкались. Зависимость Согда (и Самаркандского и Бухарского) от эфталитов засвидетельствована как историческими источниками, так и нумизматическими материалами [Мандельштам, 1958, с. 352 и сл.; Вайнберг 1972, с. 142-144]. При описании владения Кан составителем «Тан шу», вне всякого сомнения, за основу приняты тексты «Бэй ши» и «Суй шу» [Бичурин, И, с. 310 и сл. и с. 271-272 и 280-281]. Здесь лишь «детализированы» умозрительные сопоставления некоторых из девяти владетельных колен Чжаову (количество их указывается впервые и, возможно, основано на числе реально существовавших к VII в. владений с правителями из «династии Чжаову») с пятью малыми владениями Кангюя. Выше мы отмечали, что локализация Кангюя на средней Сырдарье ближе всего к данным источников. Анализ сведений китайских источников, приведенный выше, показывает, что нет никаких бесспорных указаний на локализацию основных районов Кангюя на средней Сырдарье. Источники свидетельствуют лишь о том, что присырдарьинские районы вплоть до северных пределов Ферганы в период CO II в. до н.э. и в первые века н.э. входили в территорию этого государственного образования. Вместе с тем эти районы, согласно тем же источникам, были зависимы и от юечжи, под которыми, как мы это пытались показать, очевидно, следует подразумевать «Юечжи Чжаову», т.е. правителей Согда.
Точка зрения о том, что Кангюй — это «государство саков Чача» [Markwart, 1938, с. 188], или цепь заключений: сакарауки=Кангюй [Gutschmid, 1888, с. 71-72], а сакарауки — «саки, которые за Согдом», локализуемые в районе Ташкентского оазиса — Ферганы [Литвин-ский, 1960, с. 91-92], не согласуется с данными китайских хроник и, кроме того, предполагает ряд весьма спорных допущений.
Современные данные по истории культуры Ташкентского оазиса не дают оснований связывать Кангюй с каунчинской культурой [Литвинский, 1968, с. 23 и др.], так как наиболее ранние памятники этой культуры не могут быть старше II-I вв. до н.э., а рядом исследователей относятся и к рубежу эр [Максимова и др., 1968, с. 71; Левина, 1971, с. 178; Буряков, Дадабаев, 1973, с. 48-50; Абдуллаев, 1975]. Происхождение каунчинской культуры по имеющимся археологическим материалам не может быть определено. В Ташкентском оазисе ей непосредственно предшествуют памятники и слои бургулюкской культуры [Буряков, Дадабаев, 1973, с. 41-43], резко отличной по всему облику материальной культуры и связываемой по происхождению с чустской культурой Ферганы [Аскаров, 1976; Буряков, Дадабаев, 1973, с. 47]. Во всяком случае, в Ташкентском оазисе, как и севернее, в Отрарском оазисе, археологически засвидетельствовано появление в период, непосредственно предшествующий рубежу эр, новых культурных комплексов, не имеющих местных корней [Левина, 1971, с. 178-179, 223 и сл.].
Сведения китайских хроник о Кангюе предполагают преемственность политическую и культурную от II в. до н.э. и позже. Никаких данных о «продвижении» Кангюя на новые земли ко II в. до н.э. в них не содержится. А сопоставления Кангюя с Кангхой Авесты и Кангом «Шах-наме» Фирдоуси [Кляшторный, 1964, с. 166 и сл.; Массон М., 1953, с. 106 и сл.] скорее всего указывают на древние местные корни его культуры.
Локализация Кангхи Авесты и Канга «Шах-наме» не может иметь решающего значения, что справедливо отметил С.Г.Кляшторный, но поскольку им привлекались эти данные, мы вынуждены остановиться на них.
Практически на этой же территории локализуется страна авестийских туров с центром в Кангхе [Bartholomae, 1961, с. 75, 547; Абаев, 1956, с. 41-45] и Туран «Шах-наме» со столицей в Канге. Фирдоуси в «Шах-наме» помещает центр Турана к востоку и северу от средней Сырдарьи. Крайние пределы его определяются от саклаба и Рума до Чина (т.е. от Восточной Европы до Восточного Туркестана). Коренные земли Кангюя — это средняя Сырдарья (Исфиджаб) и более северные районы, где находится Канг — столица Турана (Фирдоуси, Шахнаме II, 274-275, 292, 294). Нужно отметить, что у Фирдоуси и других средневековых авторов Туран — уже страна тюрок, которые заменили древних иранцев-туров.
