Этнография Турана в древности - Вайнберг Б.И.
ISBN 5-02-018049-1
Скачать (прямая ссылка):
272
всего, это северная оконечность гор Каратау, если учитывать направление на север от Давани. Летняя резиденция кангюйского владения в таком случае помещалась либо в Приаральских Каракумах — горах Улутау, либо к западу от Мугоджар.
He будучи специалистом, я не могу судить обоснованны ли сопоставления Е.Пуллиблэнка кангюйских топонимов с названиями Яксарт и Бинкат [Pulleyblank, 1962, с. 94-220], но ни собственно текст китайских источников, ни сочетание природных и климатических условий, ни традиционные пути перекочевок, прослеживаемые по историческим и этнографическим данным, — ничто не дает оснований располагать летнюю резиденцию Кангюя южнее зимней и локализовать любую из них в Ташкентском оазисе (ср. [Литвинский, 1968, с. 19 и сл.]).
«Хоу Хань шу» охватывает события от 25 до 265 г., в нее включены сведения, восходящие к деятельности в Западном крае Бань Чао (последняя четверть I в. н.э.). Составитель «Хоу Хань шу» отмечает, что им использованы данные «Цянь Хань шу» (составитель Бань Гу — брат Бань Чао) и сведения Бань Юна (до 125 г. н.э.). Ho «поздняя редакция „Хоу Хань шу“ (V в.) привела к тому, что главный автор, по существу, редактор — Фань Xya недооценил многих сведений и составил „Хоу Хань шу“, исходя из современных ему событий и состояния народов в Средней Азии» [Бернштам, 1950, с. 11]. Данные о Кан-гюе в этой хронике, относящиеся ко времени Бань Чао, привлекали внимание в основном в связи с кушанской проблемой [Васильев, 1955; Zurcher, 1968; Зеймаль, 1968, с. 33 и сл.].
Согласно «Хоу Хань шу» (77, 4б-5а), Кангюй активно участвует в событиях, связанных с подчинением Китаем Западного края. В 78 г. его войска входят в армию Бань Чао в качестве союзников. В письме к китайскому императору (80 г.) Бань Чао даже указывает, что среди прочих владений Юечжи, Усунь и Кангюй «вновь пожелали возвратиться к нам» (77, 5а-6а). Неоднократно высказывалось предположение, что, пытаясь заинтересовать императора завоеванием Западного края, Бань Чао явно преувеличивает влияние Китая в нем и его данные не отражают реальной расстановки политических сил [Васильев, 1955, с. 115; Зеймаль, 1968, с. 83]. Во всяком случае уже в 84 г. кангюйские войска приходят на помощь противнику Бань Чао — вану Сулэ (Кашгара) Чжуну, что поставило Бань Чао в весьма затруднительное положение. Только давление вана Юечжи, оказанное на Кангюй по просьбе Бань Чао, заставило отступить кангюйские войска. В этой связи в хронике отмечается, что Бань Чао обратился с просьбой к вану Юечжи, так как недавно «Юечжи породнились посредством брака с Кангюем» [Ziircher, 1968, с. 351]. Эти данные служат основанием дл!я вывода о подчинении Кангюя Кушанским государством, могущество которого возрастало [Васильев, 1955] (см. также [Толстов, 1948, с. 25]).
273
Автор уже неоднократно высказывал предположение, что поздние китайские хроники названием «юечжи», очевидно, обозначали различные по своему происхождению и истории группы племен, принимавших участие в разгроме Греко-Бактрийского царства, и что юечжи «дома Чжаову» «Танской истории», от которых происходят среднеазиатские правители, не одного происхождения с Большим Юечжи — кушанами [Вайнберг, 1972, с. 14—154; Вайнберг, 1973; Вайнберг, Нов-городова, 1976]. Поэтому возникает вопрос: с каким юечжийским домом породнился Кангюй? Некоторое разъяснение как будто бы дают монеты. Если для подтверждения связи Кангюя с кушанами мы не имеем никаких фактов, а сомнение, высказанное многими исследователями о подчинении Согда и Ферганы Кушанскому государству [Зеймаль, 1968, с. 145; Тревер, 1967, с. 142; Массон М., 1968, с. 14 и сл.], вообще делает подобную связь малообъяснимой, то «брачный союз» Кангюя и юечжийского «дома Чжаову» — правителей Согда, заключенный вів. н.э. и, очевидно, традиционно поддерживавшийся позднее, получает подтвержение в символике согдийских монет VII—
VIII вв. [Вайнберг, 1973]. На монетах самаркандского чекана кроме традиционной местной тамги «дома Чжаову» помещается трехконечный знак, происхождение которого из Кангюя подтверждается изображениями на керамике памятников Ташкентского оазиса и сочетанием его с другими «кангюйскими» символами (с тамгой в виде свастики и с короной в виде двугорбого лежащего верблюда) на монетах Хорезма конца III в. н.э. Смешение представлений о Больших Юечжи — кушанах и юечжи «дома Чжаову» в «Хоу Хань шу» может быть объяснено поздней редакцией этой хроники (V в.), когда данные Бань Чао были не совсем ясны и воспринимались согласно представлениям современников составителя хроники — Фань Хуа. Подобное заключение подтверждается и анализом сведений «Бэй ши» («История северных династий»).
В «Хоу Хань шу», кроме того, сообщается: «Владение Яньцай переименовалось в Аланья; состоит в зависимости от Кангюя. Климат умеренный; много сосны, ракитника и ковыля. Обыкновения и одеяние народа сходны с кангюйскими» [Бичурин, II, с. 229]. Н.Я. Бичуриным в переводе пропущена фраза: «народ живет внутри глиняных стен» [Shiratori, 1956, с. 226].
Сведения о растительности как будто бы подтверждают локализацию Яньцая в Северном Прикаспии. В настоящее время полоса дер-новинно-злаково-полынных степей в Казахстане прилегает к 50-й параллели; начинается она у изгиба реки Урал (район г. Уральска) на западе и доходит с перерывами до района рек Нуры и Иртыша в районе Семипалатинска. Зона ковыльно-типчаковых степей лежит севернее ее (отклонения есть лишь в Восточном Казахстане). Сосновые леса находятся еще севернее, в Южном Приуралье. Однако зона лесов
