Жандармы России - Измозик В.С.
ISBN 5-224-03963-0
Скачать (прямая ссылка):
Как это ни удивительно, но за всю мою службу в жандармах ни в одной охранке я ни разу не был. Исключение составляют разве те случаи,
19 Жандармы России
513 когда я еще на курсах был однажды в Петербургской охранке и то потому, что она помещалась на Мойке в доме, где жил некогда Пушкин.
Бедный Пушкин! И в России допускалось такое святотатство! В другой раз был в Ташкентской охранке, когда уже никакого касательства я не имел не только к охранкам, но даже и к Корпусу жандармов, потому что был уже в строю в Действующей Армии, когда, попросив отпуск в Туркестан, проезжал в 1915 году через Ташкент, где Охранкой заведовал мой товарищ по Корпусу и по училищу подполковник Энгбрехт, которого я пожелал видеть28. Даже извозчика мне было неловко громко спросить, на какой улице находится охранное отделение, и когда он подвез меня к нему, я как вор, соскочил с фаэтона, чтобы меня не видели прохожие и проскользнул в двери охранки, что и рассказал Энгрбехту. Как ни рад я был нашей встрече (ведь сколько юношеских лет мы вместе были кадетами и юнкерами!), а все же моя радость омрачилась тем, что он — охранник. Когда я его упрекнул, зачем он пошел по охранке, Энгбрехт ответил мне: «Ну, брат, где ж бы я получал такое содержание, как ни здесь! А потом я накануне производства в полковники». Каждый по-своему считает себя правым!
Насколько их служба была провокаторской, судите по такому случаю. Помню 7 декабря 1907 года утром являются ко мне три филера из Петербургского Охранного Отделения, которым тогда заведывал известный генерал Герасимов. Филеры предъявили мне свои удостоверения и требование Герасимова об оказании им содействия по наблюдению за неким, кличка коего «Малый», которого, как значилось в требовании, по установлению всех данных, надо было обыскать, арестовать и о последующем ему, Герасимову, телеграфировать, при этом никаких примет о «Малом» не указывалось29. На мой вопрос, кто же этот «Малый», филеры ответили: «Не знаем», но один из них, старший, описал некоторые общие приметы, которые могли подходить ко многим лицам. Так как по таким приметам было трудно найти указанное лицо, то я послал Герасимову срочную шифрованную телеграмму с просьбой дать более точные приметы и другие указания относительно «Малого», а сам поехал в командировку в 164 верстах от Тюмени по своему делу и вернулся обратно 9 декабря и только 10 утром на мою срочную телеграмму я получил срочный же ответ, что «Малый» — это политический ссыльный, известный Бакай-Ми-хайловский, служивший раньше в Варшавской охранке и, кажется, в Киевской. Казалось бы, что для сношения срочно по телеграфу между Тюменью и Петербургом при необходимом и, по-видимому, важном деле достаточно было одного дня, а тут прошло почти четыре, что показалось мне странным.
Знаете, что за это время случилось? Бакай благополучно бежал 9 декабря вечером и очутился в Париже. После я даже слыхал, что в побеге Бакаю способствовал исправник. Вот и поймите, как все это вышло! Накануне приезда филеров, т. е. 6 декабря, я видел Бакая на балу в Общественном собрании. Между прочим, у него красивая и шикарная жена, а около 20 декабря у меня уже были точные сведения, что он отлично устроился в Париже30.
Вся Тобольская губерния тогда была на положении усиленной охраны, почему все большие просто уголовные и уголовно-политические дела передавались на рассмотрение военных судов. К числу таких дел было отнесено и «Дело в ограблении железнодорожного артельщика 17-го сен-
514 тября 1907 года группой с-р>, во главе которой стояла женщина, «товарищ Паша». Как велика была группа — неизвестно, но привлечено было семь человек, в том числе и сама Паша. Приговором военногр суда трое, и как это ни удивительно, Паша в том же числе, были оправданы, а четверо других были приговорены к смертной казни через повешение. И вдруг вечером в тот же день я узнаю от своего агента, что в числе осужденных на смерть оказался некто Мартемьянов, осужденный невинно, так как Он не только не участвовал в ограблении, но даже не принадлежал к эсерам, потому что был эсдеком и попался только потому, что в момент ограбления выехал с казенного винного склада, недалеко от которого произошло ограбление, и куда он заносил эсдековскую литературу.
Немедленно же об этом я срочно телеграфировал в Департамент полиции и просил об отмене казни и о новом пересмотрении дела. Другим составом суда все семеро были оправданы, а главное я спас ни в чем неповинного Мартемьянова.
Охранка сейчас же воспользовалась этим случаем и предложила мне завлечь Мартемьянова в сотрудники. То, что я сделал, не стало секретом. Когда я, пригласив Мартемьянова, сказал ему:
— Вот, Мартемьянов, я вас вытащил из петли, послужите за это правительству — и предложил ему быть у меня агентом, Мартемьянов ответил:
— Вам, разумеется, я бесконечно благодарен. Лично вас я высоко ценю и уважаю, но мундир ваш, господин ротмистр, я ненавижу и поэтому на службу к вам я не пойду. і
Молодец, правильно ответил! Мужчина оказался с характером.
Пришлось мне в Тюмени присутствовать и при казнях. Чтение рассказа Леонида Андреева «О семи повешенных» на меня произвело большее впечатление, чем это было на самом деле. Я больше переволновался днем перед казнью, чем во время самой казни, которая была произведена на задворках тюремного двора в 12 часов ночи, при факелах.
