Оруженосцы нации. Вермахт в нацистской Германии. - Ермаков А.
ISBN 5-699-14961-9
Скачать (прямая ссылка):
В отличие от военного министра, Фрич рее еще пытался выдержать традиционную линию. Он безуспешно добивался от Бломберга признания христианского вероисповедания обязательным условием службы каждого офицера, а на участившиеся случаи выхода военнослужащих из церкви отреагировал приказом об увольнении в запас офицеров, отказавшихся от веры. В конце мая 1937 года командование сухопутными войсками совместно с военным министерством разработало приказ, являвшийся реакцией на слухи о скорой ликвидации института военного духовенства. Приказ хотя и ухудшал условия деятельности военного духовенства, но должен был сохранить его как таковое. Ценой дальнейшего существования института военного духовенства стало отделение военной церкви от гражданской. Военные руководители Германии учитывали, что именно гражданские пасторы находились под по-
226
досъ#Мшна
стоянным контролем государственных и партийных инстанций Третьего рейха. Именно они чаще всего давали повод к спорам между вермахтом и НСДАП. Поэтому отныне отправление религиозных культов в войсках гражданскими пасторами ограничивалось, а количество военнослужащих, приходившихся на одного военного пастора, увеличивалось. Специальные пасторы оставались только в крупных гарнизонах, четыре-шесть небольших гарнизонов объединялись в округа, где службы проводил только один пастор. Наконец, вместо отдельных священнослужителей для сухопутных войск, флота и люфтваффе действовали «пасторы вермахта»125.
Поскольку теперь следовало зачислить на штатные места 200 протестантских и 150 католических священников, постольку возникла острая нехватка кадров. Теперь Бломберг старался учреждать новые штатные места для военных капелланов, а Рарковский предложил назначать на эти места духовных лиц, «которые доросли до особых требований солдатского богослужения» и кажутся пригодными для этой службы «по своему пасторскому образу жизни, и душевным и прочим качествам»126. Однако известно, что кадровая проблема так и не была решена до начала Второй мировой войны: в феврале 1939 года католический культ в вермахте отправляли 215 внештатных гарнизонных пасторов.
Иной способ сохранить военное духовенство нашел начальник общевойскового управления сухопутных войск генерал Фромм. Его меморандум показывает, что автор не понимал ни сути национал-социализма, ни особенностей положения церкви в нацистском государстве. Фромм предложил регулировать посещение военнослужащими церкви приказами, только такие религиозные таинства, как венчание, исповедь и причастие, остаются добровольными. Следовало позаботиться о том, чтобы при выборе текстов, используемых на церковных службах и во время казарменных часов, «учитывался особый национал-социа-
8*
227
,риа«ов
диетический настрой немецкой молодежи». Этим шеф АХА надеялся не только смягчить различия между отдельными течениями протестантизма, но и даже различия между протестантизмом и католицизмом. По его мнению, следствием этого стали бы консолидация внутри страны и улучшение внешнеполитического положения Германии. Фромм не ожидал какой-либо инициативы от самой церкви, считая расхождения между «немецкими христианами» и «Исповедальной церковью» (БК), критиковавшей расизм, непреодолимыми. Он полагал, что можно, не улаживая основных политических и теологических противоречий, через единую церковь вермахта прийти к единой национальной церкви: «В стороне от теологических трудностей, конца которым пока не видно, делается тактический позитивный шаг в направлении желаемой единой немецкой государственной церкви. Отсутствие этой церкви в течение четырехсот лет было политической слабостью рейха. Ее становление не только создаст немецкую религию для каждого человека, но и обновленный инструмент власти для государства. Движение к этой церкви может быть планомерно ускорено, если в достойных подходящих случаях официально и при специально подчеркнутом участии руководителей государства будут выступать пасторы вермахта — и только они»127. Фромм совершенно упустил из виду, что государственные руководители Третьего рейха одновременно были и руководителями НСДАП, а также то, что подобные действия полностью изолировали бы военную церковь как от католической, так и от протестантской конфессий.
Реакцией на притеснения военного духовенства стал рост религиозности военнослужащих во второй половине 1937 года. Офицеры демонстративно нарушали запрет на посещение гражданских богослужений и участие в церковных процессиях в военной форме. Командиры воинских частей объявляли богослужения обязательными для солдат и унтер-офицеров, приказывали пресекать всякую
228
антирелигиозную пропаганду и заблаговременно сообщать о намерении выйти из церкви. Офицеры, раньше не отличавшиеся набожностью, приходили в церкви с записными книжками, в которые заносили имена отсутствующих подчиненных. Было распространено убеждение в том, что выход из церкви наносит ущерб воинской дисциплине и что все «новейшие религиозные течения» чужды немецкому народу и выдуманы «так называемой интеллигенцией». В некоторых случаях и высшие военные начальники упорно сопротивлялись антицерковным тенденциям. Так, в секретном распоряжении командования XII армейского корпуса (военного округа), изданном 22 февраля 1937 года, командирам рот было приказано пресекать «недозволенную (антирелигиозную. — А.Е.) пропаганду» и споры по религиозным вопросам. Запрещалось распространение в воинских столовых и других учреждениях досуга произведений, «которые формируют пренебрежительное отношение к христианской религии и поливают грязью заслуженных людей (Гинденбурга)»128.
