Оруженосцы нации. Вермахт в нацистской Германии. - Ермаков А.
ISBN 5-699-14961-9
Скачать (прямая ссылка):
МИД продолжал настаивать на осторожности в политике ревизии Версаля. После провала нацистского путча в Австрии в июле 1934 года Бюлов попытался согласовать с рейхсвером позицию по вопросам вооружения. Он убеждал Бека в том, что зарубежные страны располагают точной информацией о вооружении Германии, доверие к Гитлеру и Бломбергу поколеблено, а Герингу за границей не верят совсем. «Наше внешнеполитическое положение безнадежно, — доказывал Бюлов. — На карту поставлено все, в особенности все вооружение. Все достигнутое с большими затратами времени и труда потеряно. Все державы, которых это касается, против нас». Статс-секретарь полагал, что существовало два варианта дальнейших действий: пассивно дожидаться насильственных мер великих держав и Польши и проиграть борьбу, или уступить без боя. «В обоих случаях Третий рейх в большой опасности», — считал он. Через полгода Бюлов повторно попытался сдержать рискованную гонку вооружений и убедить Бека «не переусердствовать», поскольку оздоровление экономики и укрепление финансов Германии не смогут идти в ногу с вооружением. «В конце концов, мы хорошо вооружимся, но окажемся неспособными к обороне и нападению, потому что для любой войны нужны союзники, а мы из-за чрезмерного вооружения создадим вокруг себя коалицию противников». Бек настаивал на изменении статуса Рейнской зоны, аргументы Бюлова, что это лишит Германию защиты Локарнского договора и сблизит бельгийцев с французами, его не переубедили. Он соглашался с тем, что пока рейхсвер не закончил вооружение, нельзя допускать никаких провокаций, подобных путчу в Австрии. Но в то же время начальник Войскового ведомства требовал от МИДа создать дипломатическое прикрытие для вооружения, подчинить внешнюю политику интересам рейхсвера14.
241
фиалов
Аналитикам Войскового ведомства внешнеполитическое положение Германии представлялось не столь угрожающим. В сентябре 1934 года начальник отдела «Иностранные армии» (Т—3) полковник Карл Генрих фон Штюльпнагель докладывал Фричу и Беку, что при оценке текущего внешнеполитического положения страны главным является вопрос о том, «пожелают или нет партнеры по «версальскому диктату» насильственными мерами помешать вооружению Германии». Даже для Франции — главного антагониста рейха — решение о начале вооруженного конфликта будет трудным, как показывает ее пассивность при выходе Германии из Лиги Наций и во время нацистского путча в Австрии. Французы использовали действия немецкого правительства «только для того, чтобы потребовать от народа еще большего вооружения и надеются спокойно дождаться краха немецкой правительственной системы. После того как эта надежда оказалась ложной, соответствующие ожидания касаются будущего экономического упадка... Все поведение Франции показывает, что ее руководители, как и французский народ, настолько высоко оценивают потребность всего мира в мире, что одного только прежнего уровня вооружения Германии недостаточно для оправдания войны», — полагал Штюльпнагель. Великобритания не готова одобрить военные санкции Франции, «заботы Англии состоят не в том, располагает ли Германия несколькими сотнями тысяч солдат больше. Но когда ей покажется, что немецкие военно-воздушные силы обретают размеры, вызывающие в Англии опасения, немедленно с французской помощью последует изменение этой политической позиции». Великобритания будет и впредь укреплять свое положение мировой державы с помощью старого союзника — Франции и не пойдет более опасным путем приобретения нового союзника в лице Германии, более того, Англия, если ей представится удобный случай, не откажется от своевременного подавления будущего соперника. «То же самое
242
относится к России, — продолжал Штюльпнагель. — Цель Франции достигнута и здесь. Россия стала еще одним союзником Франции в качестве постоянного члена Совета Лиги Наций. Далее, Россия исключена как поставщик сырья для Германии, а новое сближение между Россией и Германией в обозримое время невозможно. Большего Франция и не требует... Впрочем, не следует упускать из виду, что взоры России по-прежнему направлены на Дальний Восток».
Однако французские успехи в Италии представлялись начальнику отдела «Иностранные армии» куда скромнее. Хотя нацистский мятеж в Австрии способствовал франко-итальянскому сближению, но Италия не может рассчитывать на что-то»большее, чем незначительные колониальные приращения, поскольку Франция не пожертвует Югославией, что означало бы распад Малой Антанты, и не пойдет на паритет в морских вооружениях на Средиземном море. Значит, Италия снова задумается об антифранцузском союзе с Германией. «Бельгия тоже больше не относится к государствам, на которые Франция, безусловно, может рассчитывать. Если когда-либо представится возможность, то она попытается остаться нейтральной». Наконец, Штюльпнагель предлагал «с некоторой вероятностью» считаться с тем, что участие в действиях западных держав против Германии может принять и Польша. Он пришел к выводу о том, что «ни одно из влиятельных государств не желает поддерживать усиление Германии, но ряд крупных государств примирились с ним. К ним относятся Польша и — несмотря на все разногласия — Италия. Англию тоже можно было бы причислить к ним, если бы удалось рассеять ее опасения по поводу немецких воздушных вооружений. Тогда Франция, в конце концов, оказалась бы в изоляции, и именно этой ситуации Франция пытается избежать. Если же это случится, то Франция не сможет предпринять против Германии ничего серьезного». Штюльпнагель предлагал поддерживать дружест-
