Работы по истории ислама и арабского халифата Том 6 - Бартольд В.В.
Скачать (прямая ссылка):
82 Китаб-е Акдес, стр. XLVIII.
63 Розен, Послание «Благие вести», стр. 183.
64 Ср. Бартольд, Халиф и султан, стр. 206 и сл.; <выше, стр. 20 и сл. >.
** Как упоминает и наш автор (стр. 147 и сл.), через несколько лет после смерти Беха-Уллы произошел новый спор за первенство в общине, на этот раз между двумя сыновьями Беха-Уллы.
66 Ср. Китаб-е Акдес, стр. 22, стих 194: «Мы не ищем распоряжаться в ваших царствах, но мы пришли, чтобы властвовать над сердцами».
57 Ср. его собственный характерный рассказ о его первом свидании с Беха-Уллой в передаче Туманского — Китаб-е Акдес, стр. XXV и сл.
68 Автор считает наиболее вероятным, что бехаистов в Персии в 1892 г. было до
H. Roemer, Die ВаЫ-Beha'i (1912)
39&
Какова бы ни была дальнейшая судьба бабизма и бехаизма, это движение, во всяком случае, должно быть признано одним из самых любопытных явлений в новейшей истории мусульманского мира. В книге пастора Рэмера религиозная сторона движения нашла себе беспристрастную оценку, основанную на внимательном изучении ислама как религии, и предложенные автором сближения, за редкими исключениями59, удовлетворяют требованиям науки; все же наше представление о бабизме как историческом явлении останется неполным, пока не будет рассмотрен вопрос, насколько успеху движения содействовали условия жизни, особенно экономические, в Персии XIX в.
полмиллиона (стр. 139). О числе эзелистов, по его словам, нет никаких сведений; их главный центр — Керман, где их в 1890 г. посетил Браун (стр. 136). Однако, по Сайксу (Ten thousand miles, p. 195), в Кермане в 1895 г. было 3000 бехаистов и всего 60 эзелистов.
69 Так автор (стр. 152 и 176) называет одним из признаков религиозной связи между Персией и Индией перевод индийских упанишад на персидский язык, сделанный в XVII в. «в Персии» «персидским» принцем Дара-Шикухом. Между тем в цитуе-мой им самим книге (GIPh, Bd II, S. 354) ясно сказано, что Дара-Шикух был сыном индийского императора Шах-Джехана, следовательно, не имел никакого отношения к Персии. В единственном месте (стр. 106), где автор, конечно из вторых рук, цитует восточный текст (Я'куби, Та'рйх), допущена опечатка: вместо II, 525 надо читать II, 225.
400
ПАНИСЛАМИЗМ
Третья и последняя из мировых религий по числу своих последователей не сравнилась с двумя первыми, но по быстроте и прочности достигнутых ею успехов остается до сих пор беспримерным явлением. Ислам при жизни своего основателя пережил все стадии развития, какие пережило христианство от апостолов до Феодосия Великого, буддизм от Шакьямуни до Ашоки, и сделался государственной религией обширной страны.
Период политических успехов сменился для мусульман периодом неудач; но это не отразилось на распространении ислама как религии. История знает много христианских и буддийских народов, принявших ислам, и не знает ни одного мусульманского народа, принявшего христианство или буддизм.
Более близкое ознакомление с историей ислама показывает, что и первые успехи религии гораздо меньше, чем обыкновенно думают, связаны с успехом мусульманского оружия и мусульманской государственности.
Насильственное распространение ислама не входило в задачи Мухаммеда; напротив, впервые после долгих столетий был провозглашен принцип: «В религии нет принуждения» (Коран, II, 257). Коран только ста рался доказать евреям и христианам, что можно спастись и без принятия их веры, и требовал для ислама места не выше прежних религий, но наравне с ними. Мухаммеду в то время еще казалось, что его религия стоит ближе к религии христиан, чем к религии евреев, и встречает с их стороны больше сочувствия (Коран, V, 85).
Постепенно отношения изменились, и к концу своей жизни Мухаммед дал верующим наставление, надолго определившее их отношение ко всем немусульманам. Было предписано воевать со всеми «неверными», в том числе и с «получившими писание», т. е. христианами и евреями, «пока они не внесут подати собственноручно, в унижении» (Коран, IX, 29).
Джихад (война за веру) был прежде всего источником материальных благ. Слова Корана о борьбе с Неверными и райском блаженстве, ожидающем павшего в бою, должны были вызвать также религиозное одушевление, без которого были бы немыслимы блестящие успехи мусульманского оружия; но это воодушевление явилось позже и прошло быстрее, чем думает большинство писавших об исламе.
Панисламизм
401
В первые годы после своего переселения в Медину Мухаммед отнюдь не был окружен рвавшимися в бой фанатиками. Медина была большим селом, жители которого сами обрабатывали свои пашни; затяжная война грозила разорить их, и Мухаммеду приходилось обращаться к ним с упреками: «Вам предписана война, а она для вас крайне отвратительна. Но, может быть, вы чувствуете отвращение к тому, что добро для вас, и, может быть, любите то, что зло для вас; бог знает, а вы не знаете» (Кораи, II, 212—213).
В эпоху завоеваний, при династии Омейядов, отношение к войне, конечно, было иное; но уже тогда были люди, понимавшие, что завоевания только вредят интересам религии и обращают общину верующих в деспотическое государство обыкновенного типа. Омар II (717—720), единственный из омейядских халифов, старавшийся править в духе строгого правоверия, был противником джихада.
