О природе живого: механизмы и смысл - Ичас М.
ISBN 5-03-002805-6
Скачать (прямая ссылка):
Часто выдвигаемое возражение против теории Дарвина состоит в том, что в ней значимые события происходят благодаря случайности, а это очень маловероятно. Не следует, однако, преуменьшать такую возможность. Это могло бы показаться абсолютно невероятным, но в Красном море водится рыбка, на хвосте которой
можно прочитать “написанное” старыми арабскими буквами слово “Аллах”. Это в высшей степени значимая особенность и вплоть до настоящего времени весьма эффективная, так как из уважения к имени всевышнего местные жители не едят эту рыбку, а рыбаки выбрасывают ее обратно в море, если она попалась в их сети. Очевидно, однако, что подобная окраска появилась случайно задолго до того, как приобрела смысл, когда пророк Мухаммед (мир праху его) назвал своего бога “Аллахом”, а не другим именем.
Первичность поведения
В теории Дарвина при всей ее убедительности есть что-то эмоционально не совсем располагающее к себе. Понятно, что дарвиновская (и любая другая) теория эволюции не может встречать особой поддержки у сторонников креационизма. Интереснее другое: среди тех, что хорошо понимает и принимает аргументацию Дарвина, раздаются голоса сожаления о невозможности других объяснений. Так, Эрвин Шредингер, один из основателей квантовой механики, пишет:
“Популярные изложения теории Дарвина могут порождать довольно мрачную и пессимистическую оценку видимой пассивиости организма в процессе эволюции. В геноме спонтанно происходят мутации... Индивидуум не может оказать ни малейшего влияния на богатое наследство, полученное им от родителей, и на то, что он оставляет потомкам. Теряются приобретенные навыки и результаты обучения, они не оставляют следа, не передаются...”
“Дарвиновская теория была не первой систематической теорией эволюции. Ей предшествовала теория Ламарка, которая всецело базировалась на предположении, что любые новые признаки, приобретенные индивидуумом в течение жизни, могут передаваться потомству... Эта концепция не только предлагает очень простое объяснение удивительно сложному и специфическому процессу адаптации организма к окружающей среде,... но является также красивой, возвышенной, вдохновляющей и стимулирующей... Разумное существо, считающее себя звеном длинной эволюционной цепи, может, согласно теории Ламарка, быть уверенным, что его усилия... составляют небольшую, но органичную часть общих усилий вида на пути к совершенству.”
“К сожалению, ламаркизм оказался несостоятельным. Главный принцип, лежащий в его основе, а именно наследование приобретенных признаков, неверен... И значит, мы как бы отброшены назад, к мрачной перспективе дарвинизма, которую я изобразил выше.”
31*
“Однако я хочу показать вам, что это не совсем так... Ламарк полагал, что орган а) используется, б) тем самым улучшается, и в) это улучшение передается потомству. Это неверно. Мы должны считать, что а) органы подвержены случайным вариациям; б) полезные вариации накапливаются или по крайней мере усиливаются в процессе отбора; в) так продолжается из поколения в поколение, причем отобранные мутации закрепляются как долговечное усовершенствование вида.”
“Модификация признака, приобретенная в результате изменчивости,. .. может легко побудить организм... изменить свое поведение по отношению к окружающей среде. Особи, которые — случайно или по своему разумению — изменят свое поведение, получат соответствующие преимущества и будут благодаря этому сохранены отбором.”
“Но по мере развития нового органа поведение становится все более и более связано с самим фактом его существования. У вас просто не может быть умных рук, если вы не используете их для достижения своих целей, они будут вам мешать (как это часто бывает у любителя на сцене, поскольку цели у него только воображаемые). У вас не может быть крыльев, если вы не пытаетесь летать... Отбор не в силах “произвести” новый орган, если организм не помогает ему, пытаясь найти этому органу подходящее применение. Итак, две вещи идут вполне параллельно и в конечном итоге (а можно сказать, что и на каждой стадии) оказываются генетически связанными в единое целое — используемый орган, как если бы Ламарк был прав...”
“Мы сейчас развиваемся как вид и шагаем в первом ряду поколений; таким образом, каждый день жизни человека представляет собой небольшой фрагмент эволюции нашего вида, которая все еще идет полным ходом. Верно, что один день чьей-то жизни, и даже чья-то целая жизнь — это всего лишь легкий удар резца по статуе, которая никогда не будет закончена. Но весь грандиозный процесс эволюции, пройденный нами в прошлом, был осуществлен благодаря мириадам таких мельчайших ударов резца. Материалом для этой трансформации, предпосылкой для ее осуществления, несомненно, служат наследуемые спонтанные мутации. Но для того чтобы они стали материалом для отбора, огромное и решающее значение имеет поведение их носителя и его образ жизни.”
Ход рассуждений Шредингера верен; орган не будет эволюционировать путем естественного отбора, если он не используется. Но можно сформулировать этот же принцип еще сильнее: в эволюции существует явный примат поведения над структурой. Поведение чаще всего изменяется первым, а потом уже эволюционируют
