Принципы аналитической биологии и теории клеточных полей - Гурвич А.Г.
Скачать (прямая ссылка):
Было бы недопустимо ограничивать в нашем представлении все разнообразные импульсы их стерическими параметрами. Наличие медиаторов при нервных импульсах и существование и многообразие чисто гормональных импульсов заставляют, наоборот, признать химическую их слагаемую наиболее общей.
Наряду с этим олигодпнамическое действие многих, принадлежащих самому организму веществ доказывает колоссальное значение химизма в течении жизненных, в большинстве реактивных процессов.
Поэтому создание общих представлений о первых звеньях процессов, возникающих в эффекториых органах, в результате импульсов, должно исходить из комбинированной природы подводимых к ним импульсов. Если эта двойственность вытекает из ряда соображений для нервных импульсов, то она представляется на первый взгляд совершенно произвольной для гормональных. Но существует одно соображение, делающее, как нам кажется, неизбежным двойственность и феноменологически чисто химических (гормональных) импульсов.
Дело ь том, что реактивные процессы, следующие на подведением к эффекторпым системам химических (гормональных) импульсов, включают в себя всегда боле или менее выраженные стерпческие параметры, и бываю± случаи, где «морфология» таких процессов выступает даже ira первый план (и именно при гормональных импульсах — половых гормонах).
Поэтому в тех случаях, где подведенный к системе импульс явно и заведомо исчерпывается химизмом, необходимо признать, что если не в первое, то в одно из ближайших звеньев реакций вплетаются и стерпческие параметры. Мы можем поэтому утверждать, что существует сопряженность стернческих и химических параметров импульсов в живых системах. Но эта сопряженность проявляется лишь в самих реакциях.
Представления общего характера о реакциях живых систем, т. е, применимые ко всему их многообразию, не могут быть богаты содержанием. С точки зрения коп цепции поля можно поставить лишь один вопрос:
Есть ли основание принять, что и при обратимых реакциях эффекторных органов (которые мы отличаем в этом отношении от собственно рецепторов) волна деформаций импульса задевают прямо или косвенно параметры поля?
Сама возможность такого предположения вытекает непосредственно из самого понятия «цепной деформации».
Если подведенная к реагирующей системе волна деформации распространяется в ней, параметры результирующей здесь волны деформации будут одновременно функциями (/) и от параметров волны импульса, и от местных условий системы. С такими параметрами волна деформации может, копечно, достичь и элементов ядра, т. е. хроматина, которые тоже будут вовлечены в волну деформации. Деформация элементов хроматина должна, однако, повлечь за собой далеко идущие последствия, так как ее результатом будет изменение геометрических параметров клеточного поля. Здесь мы снова должны вспомнить основной принцип концепции поля: незначительные изменения параметров поля могут повлечь далеко идущие последствия.
ПСИХИЧЕСКАЯ СФЕРА
КАК БИОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА
Попытка биологического анализа психических процессов является своего рода пробным камнем того, до какого предела может дойти биологическое мышление, т. е. использование представлений, постепеппо слагающихся из наблюден»» жизненных явлении н размышлении над ними.
Психическая сфера может стать объектом биологического анализа лишь в той мере, в какой она зависит от соматических процессов.
Оставаясь иа реальной почве и избеган плоских упрощений, мы должны признать, что нет никаких объективных данных или обоснованных допущений, что пе только сам факт поддержапия сознапия, но и его содержание стоит в связи с соматическими процессами. Наш внутренний такт диктует нам поэтому самоограничение в наших попытках биологического анализа психики.
Биолог может удовлетвориться установлением лишь существенных (хотя и пе вполне однозначных, как в химии и физике) связей между наблюдаемыми событиями, и ценность его высказываний зависит всецело от степени найденной однозначности.
Могущая удовлетворить пас хотя бы отчасти степень однозначности исчерпывается в нашей проблеме связями между воздействиями на организм внешнего мира и психическими актами, которые уместно обозначить, как «переживания». Мы должны поэтому как будто очертить очень узкие границы для нашего анализа.
Но такое самоограничение было бы не во всех отношениях обоснованно. Биолог вправе и даже обязан поставить и более широкую задачу. Мы сознаем неограниченную пестроту смены содержания неупорядоченного потока наших мыслей.
Разумно, конечно, отказаться от попытки установления законов этого потока и особенно установления их связей с соматическими процессами. Но вполне резонно поставить вопрос, в какого рода соматических предпосылках мы можем видеть саму возможность переживаемого хаоса?
Выражаясь лапидарпо, задачу биологического апали-за можпо расчленить на выяснение, во-первых, закономерностей определенной категории соматопсихических связей (переживаний) и, во-вторых, предпосылок хаотичности потока наших мыслей.
