Интуиция совести - Ухтомский А.А.
ISBN 5-88986-13-5
Скачать (прямая ссылка):
В этом отношении деятельность божественной власти в Истории вполне на высоте идеальной власти, ибо незаметна, недоказуема для подвластных, разве только сами подвластные будут искать поскорее ее явного обнаружения и пришествия. «Глаголю же вам яко не имате мене видети, дондеже приидите егда речете: благословен грядый во имя Господне» (Луки, 13,35). Во всех прочих условиях людям предоставлено утешать себя утверждением, что божественной власти в мире вовсе нет и потому они могут вести себя как совершек-
374
ные анархисты, чистые «приспособители среды к своим потребностям», чистые адепты технологического мировоззрения sans gene.
Подлинно добрая Власть должна нести на себе самый тяжкий из трудов мира—обслуживание подвластных — вполне безвозмездно. Это в самом под-линном смысле слова «раб рабов божиих», но не говорящий сколько-нибудь слышно даже и этих слов о себе!
Добрая власть должна быть неприметна для подвластных, и чем она неприметнее для них, тем ближе к норме своего призвания.
Наихудшая власть та, которая постоянно о себе заявляет и старается проникнуть со своими заявлениями во все детали вседневной жизни подвластных. Когда власть заявляет о своем бытии слишком часто, претенциозно и надоедливо, это значит, что близка революция.
«Восстание Ангелов» Анатоля Франса {русск. пер. М. Муратова. Москва, 1918) — книжка очень говорящая о переживаемой нами эпохе, рядом с русской революцией, с хулиганством Хулио Хуренито в его «учительстве». Революция в душах человеческих гораздо глубже, чем кажется нашим современникам, все еще думающим, что «это ничего», что еще можно сторговаться и кое-как возвратиться к устоявшемуся буржуазному «comme Il Iaui». 13
Несомненно, что полухристианство, явление столь же противное, как и «полудевство», не может выдержать посыпавшихся на него ударов. Христианство без подвига, без креста, без отречения от имения, от родства, от жены, от самой души, должно прийти к разоблачению. «Добро есть соль; аще же соль обуяет, чим осолиться? Ни в землю, ни в гной потребна есть: вон изсыплют ю. Имеяй уши слышати, да слышате» {Луки, 14, 34—35). Обуявшее и утратившее соль глаголемое «христианство просвещения» иссыпается вон историею и словом Божиим.
Ho авторы, вроде А. Франса, профессора А. Древ-са 14 и т. п., очень ошибаются, если думают, что, стреляя по «христианству просвещения», которое они знают, попадают своими снарядами в подлинное христианство Христа Спасителя! Если снаряды Древса хватают всего
лишь в профессорское успокаивающее теологическое мурлыканье протестантских мудрецов германизма, то стрелы А. Франса имеют в виду одно лишь папистское католичество с критерием истины на попе, с римским кесарством в гордой поповской рясе, осмелившимся провозглашать себя за «єдину вселенскую апостольскую»!
«Восстание Ангелов» это трагедия римского католичества, великой карикатуры на Христову церковь, поселившей неизбывакнций в человечестве соблазн, будто дело поповства и папизма и есть дело «иудейско-христи-анского Бога».
Собственно направление мысли Франса то же самое, в котором двигались наши Мережковский с его «воскресшими богами», с восхищением Юлианом Отступником 15, В. Розанов с его хулением Христа и христианского подвижничества в интересах половой свободы и т. п. неоязычники, вздыхатели по античному миру. У французского автора эти вздохи облечены в изящный смешок и элегантную легкость. Рассыпаны живые интересные мысли, милое остроумие, блестящие странички по истории человеческой мысли. Только тяжело, что эти странички наполнены едким издевательством над образами и символами, в которых человечество пыталось воплотить свои скорби, недомогания, чаяния, потребности и верования! He хватает любви к человеку, чтобы участливо войти в то, что он говорит, чего хочет, ждет, во что верует! Жалок человек, жалки средства его ело-вовыражения, убоги попытки его высказать то, что щемит его душу и что подает ему надежду и силу, чтобы жить в мире. Ho смеяться ли над ним за его убожество?
Ни в чем ведь не возвышен человек более, чем в своих верованиях. Ho и ни в чем он так не низок, как в «приспособлениях к своим собственным верованиям»,— в стремлении сделать их портативными для себя, т. е. в рассудительных компромиссах со своею совестью и идеалами! Вот за эти-то приспособления и компромиссы подвергаются потом похулению сами идеалы в душах слабых и непроницательных! За римские приспособления христианства, за буржуазно-протестантские мелодекламации на христианские мотивы подвергается хуле сам Христос в писательстве Анатоля Франса с товарищами!
Жаль Анатоля Франса и его товарищей! Так мало
376
проницательности при такой образованности и такой тонкости изощренного дарования!
Анатоль Франс не любит людей — только большая нелюбовь к ним, их жизни и волнениям может привести к такому демонскому издевательству над тем, как люди воплощали на своих языках и в доступных им образах свои чаяния, вдохновения и верования. И лишь снисходящая любовь к людям, братское чувство к ним может открывать уши к их лепету об Истине, а смиренное сердце сумеет найти себе тут зерна Истины и для себя самого! Пророческие образы, святоотеческие мнения, все символы христианского предания подвергнуты у Франса хохочущему освистыванию, бесовскому поношению. И это в самой органической связи именно с отсутствием любви к людям и тем фактом, что для Франса любовь вообще существует лишь в венерическом смысле слова, но и та у него испорчена, осмеяна, огажена и унижена, как все, все, что ни делают у нашего писателя выводимые им люди.
