Русский язык - Виноградов В.В.
ISBN 5-200-03017-Х
Скачать (прямая ссылка):
Таким образом, в грамматических трудах Павского было установлено несколько новых значений, свойственных формообразующему суффиксу -ся. Но вместе с тем у Павского получался еще более явно, чем у Востокова, разрыв внешней формы и значения, потому что к области одного и того же залога (среднего) относились глаголы без -ся и с -ся. Точно так же в концепции Павского была затенена синтаксическая точка зрения на залог.
Грамматические противоречия в учении о залогам особенно рельефно выступили в «Исторической грамматике» Ф. И. Буслаева. Признавая те же шесть залогов, что и старая грамматическая традиция, Ф. И. Буслаев, в первую очередь, делил все глаголы на переходящие (transitiva) и непереходящие (intransitiva).
Так же как когда-то — под влиянием античной грамматической традиции — Меле-тий Смотрицкий, Буслаев слил лексико-синтаксическо<г учение о переходности и непереходности глагола с учением о залоге. «Залог, по Буслаеву, прежде всего означал деятельность предмета или переходящую на другой предмет... или непереходящую»441. Далее, эти два общих и основных класса глаголов, связанных с разными синтаксическими конструкциями, — глаголов переходящих и непереходящих — по залоговым различиям одинаково распадались на группы действительных, страдательных, средних и возвратных глаголов. Возвратные же, в свою очередь, еще подразделялись на подгруппы взаимных и общих.
Уже в этом делении выступают ошибки и противоречия. Так, по Буслаеву, действительные глаголы находятся как среди переходящих, так и непереходящих глаголов. Между тем «действительный глагол» означает действие предмета, переходящее
* В вопросе о значениях залогов Востоков испытал влияние статьи И. Ф. Калайдовича «О залогах глаголов русских» 4-w.
на другой предмет, которого название ставится в винительном падеже. Точно такова же, по Буслаеву, и участь средних глаголов. «Каким же образом,—спрашивал
А. А. Потебня, — действительный глагол, по сущности переходящий, может быть в то же время непереходящим и, наоборот, средний, по сущности непереходящий, может быть в то же время переходящим?» Вся классификация оказывается очень шаткой. По мнению Буслаева, один и тот же глагол даже «как непереходящий может быть и действительным, т. е. переходящим, и средним, т. е. непереходящим»442.
Буслаев указывал, что формы страдательного залога могут производиться от глаголов не только действительных, но и средних (неугасаемый, сижеио и т. п.). Вместе с тем, по Буслаеву, «важнейших форм для выражения страдательного залога... три» (имеются в виду три разные конструкции: книга читаема, книга читается и книгу читают). Выходило, что страдательный залог не только производится и от действительных, и от средних залогов, но и выражается: 1) формой причастия
страдательного с вспомогательным глаголом или без него (книга была читаема, книга прочитана)', 2) возвратною формой (книга читается) и 3) действительною формой (книгу читают). Точно так же форма возвратного залога может иметь значение и среднего залога (т. е. обозначать непереходное состояние), и страдательного. Взаимный залог, по Буслаеву, может располагать и действительной (например, говорить с кем), и возвратной формой (драться, мириться с кем). Получалась невообразимая путаница терминов, понятий и определений. «Форма» и значение вступали в самые неожиданные столкновения. Грамматика смешивалась с лексикологией.
Правда, Буслаевым было собрано много материала по истории залоговых значений. Буслаев точнее, чем его предшественники, определил роль разных приставок в процессе образования переходных глаголов от непереходных. Буслаеву была ясна связь залоговых различий с синтаксическими особенностями глаголов и с их лексическими значениями. Но распутать вопрос о залогах русского глагола Буслаеву не удалось. Недостатки буслаевского учения о залоге отчасти зависели от двойственности критериев, которые были приняты Буслаевым за основание залоговых различий. С одной стороны, опираясь на лексико-синтаксические особенности глаголов, он выдвигает принцип переходности. С другой стороны, имея в виду этимологическую форму слова, он различает типы глаголов с аффиксом -ся и без него. Вместе с тем оба эти критерия или признака были смешаны.
Последующим лингвистам учение о залоге как о форме выражения отношений действия к объекту казалось совершенно дискредитированным в «Исторической грамматике» Ф. И. Буслаева 443. Н. П. Некрасов иронически изображал бунт глаголов против грамматиков с их теорией залогов. «Со всех сторон слышны шум и крики. «Зачем вы заперли меня,—кричит смелый глагол бить,— между одними действительными? Разве я не могу иметь значения среднего залога? Прочтите басню Крылова «Ручей», там вы найдете следующий стих:
Ручей из берегов бьет мутною нолной,
Кипит, ревет, крутит нечисту пену в клубы...
Разве здесь, — продолжает кричать глагол бить,—я не имею значения вполне среднего залога? Кроме того, всем известно, что я могу иметь форму на -ся и в ней прохаживаться по всем отделениям. Разве вы никогда не слыхали выражений: Посуда бьется; Я бьюсь с ним об заклад; Бьется как рыба об лед; Сердце бьется и др.? Разве тут нет, по-вашему, ни страдательного, ни возвратного, ни взаимного значений? Зачем же вы запрятали меня в какой-то угол, когда я имею право на все ваше здание?..»444
