Сравнительная лексикология славянских языков - Цейтлин Р.М.
ISBN 5-02-011243-7
Скачать (прямая ссылка):
Приступая к изучению сравнительной лексикологии славянских языков начальной эпохи письменности, исследователь может исходить только из существующих периодизаций в истории отдельных славянских языков и их групп (которые включены в данное сравнительное изучение), из уже установленного членения во времени как общеславянских, так и локальных историко-культурных процессов, отразившихся иа различных языковых уровнях. Уточнение существующих периодизаций — одна из задач сравнительной лексикологии.
Сопоставительное изучение языка немногих сохранившихся до нашего времени датированных рукописей с языком близким по времени написания недатированных манускриптов в общеславянском масштабе должно способствовать уточнению времени написания последних. Имеем в виду в данном случае выявление новых признаков датирования, в частности лексических, так как именно этими признаками традиционные исследования, как правило, пренебрегают.
Источники исследования. Определив состав языков и хронологические рамки исследуемого периода (русский, болгарский, чешские языки 12
X/XI—XWPiW вв.), мы тем самым определяем и принципы отбора источников исследования — прямых и косвенных.
Объектом исследования в сравнительно-сопоставительном изучении русского (древнерусского), болгарского и чешского языков X/XI— XTV/XV вв. является слово в микросистеме во всем многообразии его особенностей, какие зафиксированы в известных нам письменных источниках указанного хронологического периода, во всех дошедших до нас рукописях и надписях на этих языках. Последние мы называем прямыми источниками, данным которых придаем первостепенное значение в отличие от тех сведений, которые можно почерпнуть из косвенных источников.
Таким образом, прямыми, непосредственными источниками данного исследования являются различные рукописи и граффити. Народный язык дан в них лишь опосредованно. Объект настоящего исследования — лексика трех указанных славянских письменно-литературных языков X/XI—XTVPCVвв.
Для истории славянской культуры в целом и для истории каждого славянского языка и его письменности очень велико значение различных письменных документов делового, прикладного характера. Таковы, например, русские берестяные грамоты и надписи на монетах, на различных постройках и предметах, болгарские надписи (среди них датированные 921 и 930—931 гг.) на камне, олове, стенах, сосудах, монетах различного содержания.
При анализе слова первостепенное значение придается его употреблению в оригинальном тексте, созданном на этом языке.
Различные редакции и списки разных изводов (языков) канонических книг численно преобладают в древнем наследии славянской письменности, но при изучении начального периода письменности чрезвычайно важно одновременное исследование оригинальных произведений — гомилитических и агиографических, исторических хроник и юридических документов, грамот и надписей. Последние должны анализироваться в сопоставлении с лексикой канонических книг. Сложилось традиционное мнение об особом, сугубо книжном, чрезвычайно далеком от живого словоупотребления языке богослужебных книг начального периода письменности. Важно учитывать, что наряду с собственно книжной лексикой и терминологией старославянский язык и так называемые церковнославянские изводы в своей основе имеют славянскую лексику повседневного употребления, общеславянского происхождения с определенными семантическими сдвигами по частным ареалам (наметившимся еще в дописьменную эпоху). Значительно сложнее, насыщеннее собственно книжными особенностями был язык богослужебных книг и примыкающих к ним по своему содержанию сочинений в последующую эпоху — конца XIV и особенно в XV в. и позднее.
Когда изучается язык в его прошлом состоянии, он должен рассматриваться как "живая историческая реальность", как "цельная система" [25,241].
Исследователи неоднократно подчеркивали необходимость точного определения термина "извод". Извод — это не старославянский язык,
13
в котором встречаются отклонения от его норм в виде ошибок или описок писца либо определенных (на всех языковых уровнях) новаций, характерных для данного скриптория и сознательно вносимых писцом в славянский текст, который он воспроизводит. Извод — это определенная языковая система со своими нормами на всех уровнях, с вполне определенным (что принципиально важно!) набором соответствующих русизмов (для восточнославянского извода), сербизмов (для сербского), богемизмов (для чешского), которые формируют и определяют языковую систему данного извода. Извод требует специального изучения как нечто имманентно цельное (лингвистически). Сколько-нибудь подробных исследований такого плана нет, кроме немногих описаний отдельных конкретных элементов того или иного славянского извода. Многого следует ожидать от Словаря старославянского языка восточнославянской редакции XI—XIII вв., над которым работают киевские языковеды (см. 2-й проспект этого словаря 1987 г.) и который явится базой исследования лексической системы восточнославянского (древнерусского) извода.
Когда говорят о том, что в лексическом отношении поздние рукописи (особенно канонического содержания) могут заменить древние тексты, когда говорят об устойчивости словарного состава на протяжении веков и в различных литературных центрах (даже для разных народов), но близких по языку, преимущественно имеют в виду набор изолированных слов, а не функционирование слова в системе. При этом не учитывается, что слово как определенный звуковой комплекс может сохраниться в течение весьма длительного времени и на обширной территории, тогда как условия его употребления, его словообразовательные, парадигматические и синтагматические связи, его стилистические свойства значительно более подвижны. Даже при сохранении значения слова изменяется его значимость. Это общеизвестное в лексикологии положение очень часто подвергается сомнению или вообще не учитывается, когда исследуется лексика древних рукописей.
