Этнография Турана в древности - Вайнберг Б.И.
ISBN 5-02-018049-1
Скачать (прямая ссылка):
Хотелось бы обратить внимание на один факт, выявленный в районе крепости Игды-кала. Выше ее по течению у правого берега русла расположен большой пониженный мыс — терраса со следами перемещения русла ([Низовья Амударьи, 1960, с. 320, рис. 191]; на разрезе спутаны обозначения левого и правого берега). При работах на памятнике мы обратили внимание на выходы горелого слоя на этой террасе вблизи берега Узбоя и в один из сезонов произвели там разведочные раскопки в надежде выявить землянку или иную заглубленную в грунт постройку. Ho наши ожидания не оправдались, границы горелого слоя, подстилавшегося тонкой болотной рыжеватой прослойкой, не удавалось уловить — гарь распространялась по всей площади. В связи с тем что в пылеватом горелом слое (мощность его местами доходила до полуметра) нам попадались почти полностью сгоревшие стебли камыша и мелкого кустарника, мы сделали вполне обоснованный, как
43
представляется, вывод о том, что эта терраса Узбоя периодически подтоплялась и поросла камышом. Вероятно, она была подожжена людьми (для охоты, борьбы с комарами и т.д.). Геоморфолог А.Н.Ва-рущенко (МГУ) в середине 80-х годов специально брала палинологические пробы с этого участка; сделанное по ее заказу определение радиокарбоновой датировки дало — I век н.э. Таким образом, не подлежит сомнению, что поджигали заросли у Узбоя в период существования крепости и обводнения реки.
Появление парфянского форпоста на реке было связано прежде всего с контролем водного пути по Узбою, так как крепость была построена в очень удачном, с точки зрения фортификации, месте, но вдали от мест массового расселения местных скотоводов, как об этом можно судить по топографии погребальных склепов и развеянных стоянок. Иных критериев для определения мест расселения древних скотоводов не должно быть, ибо подход к этому вопросу с точки зрения психологии современного человека, особенно незнакомого с практикой ведения скотоводческого хозяйства или рыболовством, может привести к искаженной оценке возможностей освоения той или иной экологической ниши в районе Узбоя (ср. [Низовья Амударьи, 1960, с. 281,283 и др.]).
В качестве примера можно привести материалы из окрестностей Игды-калы. Район этот был сочтен «мало благоприятным для жизни человека» [Низовья Амударьи, 1960, с. 281]. К тому же считалось, что у порогов первобытный человек не устраивал стоянок. Вместе с тем А.А.Марущенко на правом берегу каньона против Игды-калы обнаружил одну из крупнейших на Узбое неолитических стоянок. В течение ряда лет при перемещении песчаного бархана X.Юсупов добирал с нее кремневый материал. Он же открыл неолитическую стоянку и у нижнего Игдинского порога. Если учесть, что современные рыбаки успешно ловят рыбу у искусственных плотин на всех реках и каналах, можно предположить, что вряд ли менее наблюдательными были древние рыболовы, поджидавшие рыбу у преград при ее движении вверх по реке.
В районе Игды-калы на правом берегу к северу от памятника (в пределах видимости) есть и каменный склеп древних скотоводов, тоже живших в этом районе. А от эпохи средневековья осталось кладбище несколько выше по течению от каньона, на верхнем коренном берегу реки (за «сгоревшим пониженным мысом»). На этих примерах хотелось показать, что с точки зрения населения предшествующих эпох, хотя экологические условия на отдельных участках у берегов Узбоя и различались, но все они были в той или иной мере благоприятны для освоения человеком в периоды обводнения русла.
Заметим, кстати, что о впадении Окса (Аракса и Амударьи) в Каспийское море с востока в письменных источниках говорится только в
44
связи с двумя историческими периодами — в античности (древности) и в средние века (послемонгольский период). Обнаруженные археологические памятники тоже относятся только к указанному времени, что, как нам представляется, делает эти сведения бесспорными. При многолетних исследованиях разных специалистов (и особенно археологов) не было найдено каких-либо материалов иных исторических эпох (например, раннего средневековья или XVI-XVI1I вв.).
Предположение о стоке воды в эпоху бронзы, основывавшееся на находках нескольких фрагментов керамики этой эпохи, не подтвердилось. Новых дополнительных материалов не было получено, а отсутствие в это время обводнения и в Присарыкамышской дельте Амударьи исключает подобную ситуацию вообще.
Хотелось бы надеяться, что вывод об отсутствии стока части аму-дарьинских вод по руслу Узбоя в Каспий в древности (античности), основанный на том, что «оседлых поселений или следов ремесленного производства» этого периода там не было обнаружено [Низовья Амударьи, 1960, с. 319], станет пройденным этапом в науке. К изложенным выше материалам можно добавить еще и косвенные данные, свидетельствующие о существовании водного пути по Узбою в Каспий в древности.
На рубеже V-IV вв. до н.э. Хорезм выделяется в отдельную сатрапию в империи Ахеменидов. В итоге изучения Присарыкамышской дельты Амударьи мы увязали этот факт с появлением водного пути по Узбою: Хорезм получал более короткий и независимый (минуя южные районы Средней Азии) путь к западным центрам Ахеменидского государства [Вайнберг, 1990; Вайнберг, 1991, с. 21 и сл.].
