Англия под властью дома Стюартов. Т. 1 - Юм Д.
ISBN 5-89329-355-Х
Скачать (прямая ссылка):
После того как Лод был брошен в тюрьму, палата общин, занятая более важными делами, не нашла времени завершить процесс против него, и архиепископ, не привлекаемый ни к какому суду, терпеливо переносил столь длительное заключение. Когда же парламент вступил в союз с шотландцами и фанатические предрассудки этой нации оживили подобный дух в Англии, сектанты решили удовлетворить свою жажду мести, покарав этого прелата, который, используя собственную власть и предусмот-
Глава XIII
379
ренные законом наказания, так долго обуздывал их бешеное исступление. Его обвинили в государственной измене за попытку ниспровергнуть основные законы королевства, а также в других тяжких преступлениях и проступках. Те же незаконные приемы — ссылки на «совокупную силу улик» и хитроумные истолкования вполне невинных действий как страшных преступлений; та же откровенная несправедливость в ведении разбирательства, с которыми мы уже встречались в деле Страффорда, бросаются в глаза и в ходе всего процесса Лода. Против подсудимого без конца выдвигались беспочвенные обвинения в папизме, хотя и опровергавшееся всей его жизнью и публичной деятельностью, и этот страшный грех, который, как тогда думали, означает гнуснейшее из всех мыслимых злодеяний, делал непростительными любые его ошибки и заблуждения. «Милорды, — изрек барристер0™ Уайлд, заключая свою длинную речь против Лода, — перед вами человек, подобный Нааману-сирийцу (371): сильный муж, но прокаженный»271.
Мы не будем входить в подробности этого процесса, который в наше время уже, кажется, не дает повода для особых споров. Достаточно заметить, что после долгого разбирательства и допроса более чем ста пятидесяти свидетелей общины поняли, что они едва ли сумеют добиться судебного приговора Лоду, а потому им пришлось пустить в ход свою законодательную власть и принять ордонанс, осуждавший престарелого прелата на смертную казнь. Палата пэров, несмотря на свое бессилие, попыталась было отклонить этот ордонанс, и вожаки народной партии были вынуждены вновь призвать на помощь чернь, чтобы угрозами буйств и беспорядков уничтожить те жалкие остатки свободы, которые еще сохраняла верхняя палата. Только семь пэров голосовали по этому важному вопросу, остальные же, из страха или из стыда, предпочли уклониться от участия в заседании272.
Лод, который в ходе процесса вел себя с твердостью, свойственной людям необыкновенной силы духа, не дрогнул и в ужасные минуты казни, и хотя архиепископ всегда признавался, что его как человека пугает мысль о насильственной смерти, мужество высшего рода помогло ему преодолеть эти страхи. «Ваше желание лишить меня жизни, — сказал Лод, — не может быть сильнее, чем мое стремление умереть». Даже на плахе, в краткие промежутки между последними молитвами, его продолжали мучить и изводить: именно в эти минуты сэр Джон Клотуорти, фанатик из господствующей секты и один из влиятельных вождей нижней палаты, нашел нужным устроить проверку религиозных принципов умирающего примаса, вырвав у него признание в том, что свои надежды на спасение души он полагает в заслуге добрых дел, но не в смерти Искупителя273. Выпутавшись наконец из этих утомительных богословских дис-путаций, архиепископ положил голову на плаху; один удар топора отделил ее от тела274.
Те религиозные убеждения, за которые пострадал Лод, несомненно, укрепили в последний час его мужество и стойкость. Бесспорно также,
380
События 1645 года
что он всегда был искренен, а во всех своих действиях руководствовался мотивами благочестия, хотя и ложно понятого, и можно только пожалеть, что человек такой силы духа, осуществлявший свои замыслы с таким усердием и пылом, не пришел к более широким и просвещенным взглядам и не усвоил принципы, в большей степени способные служить счастью и благополучию общества.
Огромные и важные выгоды, которых добилась народная партия благодаря смерти Страффорда, могут в известном смысле извинить несправедливость вынесенного ему приговора, но казнь старого немощного прелата, так долго томившегося в заключении и уже не способного причинить какой-либо вред, объясняется единственно лишь мстительностью и фанатизмом тех безжалостных святош, которые подчинили себе парламент. То, что он заслуживал лучшей участи, очевидно для всякого разумного человека, в остальном же его достоинства и дела всегда были предметом споров. Некоторые ставили ему в вину то, что он внушал пастве рабские принципы, поощрял гонения и поддерживал суеверия, другие же полагали, что по всем этим трем пунктам действия его можно оправдать и извинить.
Совершенно ясно, что буква закона учит нас пассивному повиновению в такой же степени, как и самая пылкая проповедь придворного священника; и хотя дух ограниченной монархии требует, вероятно, в исключительных случаях несколько смягчать столь суровую доктрину, нужно согласиться, что общий смысл прежней английской конституции делал любую ошибку в этом пункте весьма естественной и извинительной. Как бы то ни было, смертные приговоры тем, кто хоть немного отступает от точной истины в этих весьма тонких и щекотливых вопросах, отнюдь не служат защите свободы, зато сильно отдают духом тирании и гонений.
