Как воскреснет Россия? - Меньшиков М.О.
Скачать (прямая ссылка):
— Итак,— сказал кто-то из нас иронически,— надо жить по писанию «Посмотрите на птицы небесныя ни сеют, ни жнут»
Бессмертный взглянул на говорившего серьезно
— В самом деле,— сказал он,— птицы заслуживают, чтобы на них посмотреть Что это за изящные создания' Самый тонкий вкус не мог бы создать ничего грациознее, ярче, подвижнее, очаровательнее Это небес -ные существа Им одним дана сила подниматься к солнцу, реять в безбрежных высях Но понаблюдайте за ними Они ведут вечную войну с другим крылатым миром, с насекомыми Точно духи света и духи тьмы Хотя разве можно назвать эту сверкающую, как драгоценная брошь, стрекозу духом тьмы? Она дитя света, как жаворонок в небе, и все мы дети Отца светов Сколько поэзии и прелести хотя бы в этих двух цар ствах природы Как подтянуты, наряжены, вооружены оба лагеря, и пти цы, и насекомые, сколько радужных красок, сколько форм' Точно крес тоносцы с сарацинами ведут вечную войну
— Но насекомые не сопротивляются
— Правда И в этом раскрытие большой загадки Насекомые не на падают на птиц, они почти не спасаются от них Они почти добровольно служат пищей им, не пытаясь вести борьбу Все эти гусеницы, черви, бабочки, мухи, жуки, комары, стрекозы — ье более, как движущийся хлеб для птиц, крылатый урожай, который они, не сеяв, собирают Птицы кушают эти жизни с тем же спокойствием, с каким мы — ягоды с куста малинника Ведь н в ягодах жизнь или бесконечная ее возможность' Тут мы подходим к великой проблеме зла Если одно царство природы — паразит другого, если человек ест птицу, которая ест лягушку, которая ест насеко мое, которое ест, может быть, бактерию, то зло это или добро? Если таков строй природы и окончательная его цель благая жизнь, то это вечная погоня сильного за слабым, этот страх жертвы и ярость врага, эти мучения и смерть того, кто, по-видимому, имеет право на жизнь,— зло это или добро?
Мы с интересом прислушались Философ коснулся самого прокля того вопроса с тех пор, как земля, столь неудачно созданная, проклята Творцом
74
Ми к а ил Осипович Меньшиков
— Как-то он выкрутится из этой темы? — шепнул мне сосед
— Мое учение о единстве жизни разрешает эту задачу,— сказал Бес смертный — В самом деле, вот птица, схватившая червя Погибая, червь ощущает страдание, острое страдание, которое всю жизнь, может быть, преследовало его как угроза Но, может быть, в виде угрозы это страда иие было правдой, а в момент гибели оно становится ложью Прежде оно было полезно, предостерегая от опасности, но сейчас не только бесполезно, но и ошибочно Червь поступил в материал другой жизни — но другой ли? Не своей ли собственной, но лишь новой, одинаково нужной миру, нашему общему «Я»? В этот момент и в этом месте жизнь склады вается в пользу птицы, в другое время и в другом месте потомство червя облепит труп той же птицы и возьмет больше, чем потеряло Кромешная борьба за жизнь ужасна, холерные микробы убили Байрона, но если из бездны таких чудовищных несправедливостей выходит такой результат, как всеобщее бытие, то можно ли процесс, ведущий к такому результату, признать не добрым?
Так говорил Бессмертный
Познание добра и зла — критерий всякого философствования Что считать благом, и есть ли зло в природе как нечто вечное и равносильное добру? И если есть — как согласить с ним совершенство творящей Силы? Обо всем этом были долгие и многократные беседы Философ доказывал, что зла нет, что оно — обман личности, отделившей себя от мира
X
В течение двух недель мы каждый день слушали Бессмертного, и нам казалось, что вместе с нами его слушают безмолвные от восхищения рощи, очарованные леса, тихие долины, серебристые воды, светлое даже ночью северное небо Мы бродили здесь и там, окружая величественного старца, зараженные страстным вниманием к нему некоторых наших дам, которые скоро начали принимать вид пилигримок, завидевших Святую Землю Был ли то гипноз, постоянно внушаемый оригинальной мыслью, или в последней было скрытое величие, постепенно овладевшее умами, но мы при всем скептицизме как будто начинали верить в бессмертие
«Я и мир — одно», «мы все — одно», Ыат аъу» — эти тезисы входили в сознание медленно, но производили какую-то заметную, благодатную, приподнимающую работу Ранний период сумасшествия, как начинающейся любви, должно быть, очень приятен Мы, видимо, начинали
Религия
— Церковь-
Общество
75
сходить с ума — с плоского, обыденного ума на некоторую иную высшую его ступень — н оттуда веяло чем-то, как в любви, божественным, несказанным
— Не печальтесь, друзья мои, если вам открывается истина бессмертия с трудом,— говорил философ — «Царство Божне с усилием берется». Лишь способные на мужество мысли, на самоотверженность ее — входят в это Царство Вспомните Коперника До Коперника люди твердо были убеждены, что мы живем на земле, а над землею, в неизмеримой дали, движутся звезды, а над ними Бог. Миллионы миллионов глаз, и голубых и черных, с нежностью и надеждой глядели на эти звезды, мечтая, что вот где рай, вот где небесное наше жилище, вот откуда мы посланы на землю и куда вернемся, сбросив здесь тела свои, как ветхое рубище «Небо — вечный дом Божий Стремитесь к небу' Когда-то мы будем в нем'» — вздыхали люди Эти детские мечты прелест-ны, но вот явился Коперник и объявил «Слушай, человечество, ты уже в Небе Не до рождения и не после смерти, а сейчас ты находишься уже на одной из крохотных звездочек этого неба и несешься вместе с нею, вместе с планетами, кометами и созвездиями с невообразимою быстротою Ты житель не какого-нибудь иного, а именно небесного мира — ты в самом точном значении этого слова — небожитель» И несмотря на то, что мысль Коперника была доказана бесспорно, она не вошла в умы Даже мы' образованные люди, думаем по-новому, а чувствуем по-старому, и для нас все еще движется солнце, а не земля Как ни отвлекаемся мы мыслью к истинному явлению, не можем пересилить в себе иллюзии. Никто из нас искренно не скажет, что ощущает бег земли и ее вращение Безусловно, то же и с моим учением о бессмертии Хотя, бесспорно, что земля есть необходимое продолжение нашего тела, как эфир и солнце — продолжение земли, но мысль, что мир есть обшее наше великое туловище, а мы — ничтожно малые его клеточки, не скоро войдет в сознание.
