Как воскреснет Россия? - Меньшиков М.О.
Скачать (прямая ссылка):
Университетский устав 1884 года, во многом очень несовершенный, пытался отстоять университеты для науки, но слабовластне плохих министров повело к тому, что правительственный контроль над школой свели на нет Уже тогда, до революции, благодаря прогрессивному пара личу власти в высшие школы набился революционный состав препода вателей Вспомните громкое постановление совета киевскою политехникума или еще более громкую резолюция «342 ученых» В этих и тому подобных революционных актах поражала с одной стороны явная фальсификация учености действительные ученые тонули в необозримом море со-вершенно ничтожных, бездарнейших имен Среди них каждый мог указать
370
Михаил Осипович Меньшиков
массу людей, получивших свои дипломы и степени не за знания, а за «на правление». Именно этой столь мало научной и насквозь политической толпе через ее представителей граф Толстой предложил выработать новый проект устава, Ну, и выработали его, вышла одна прелесть. Новый проект устава совершенно устраняет государственную власть в вопросе назначения профессоров. Правда, согласно ст. 92 проекта лица, избранные советом на должность профессора, представляются на утверждение министра, но в примечании к той же статье оговорено, что министр не может не утвердить профессора иначе, как лишь в случае нарушения «формальных требований устава». При том отказ министра непременно должен быть «мотивирован». Стало быть роль государственной власти в высшей школе сводится лишь к обеспечению канцелярских формальностей. Входить в вопрос по существу, разбирать, например, степень подготовленности профессора, его таланта, его нравственных свойств и политического поведения министр не может. Заведомый агитатор, грубо невежественный в своей науке, человек, взявший кафедру для ненаучных целей, должен быть утвержден министром, если совет его единомышленников проделает процедуру избрания по правилам устава. Что факультетские единомышленники иногда подбираются невысокого разбора, показали факты университетской жизни той же осени 1905 года. Профессора кое-где получили гонорар, внесенный студентами, хотя занятий вовсе не было и хотя семестр студентам зачтен быть не мог. Тут дело уже пахнет прямо коллективным воровством — в высоком обществе «342 ученых»,
Публика, простодушное правительство и отчасти верховная власть, которой нельзя же «все знать и никому не верить», вводятся в грубейшее заблуждение, будто проектируемая автономия профессоров принята опытом просвещенной Европы. Именно в данном случае экс-министр граф Толстой с левыми учеными пошли гораздо дальше европейского опыта и сочинили нечто сверх-республиканское. В Германии, гордящейся университетами своими, профессора назначаются не советами, а правительствами отдельных государств. Университетам предоставлено только право рекомендовать своих кандидатов, не более. Случается, и при том нередко, что ни один из трех предложенных факультетом кандидатов не получает должности профессора. В Пруссии например, в XIX столетии число профессоров, назначенных помимо факультетов, достигало для юридического 20%, медицинского — 21 % и богословского — 32%-Иные знаменитые профессора — вроде И. Миллера и Гельмгольца были назначены помимо факультета. В Австрии университеты предлагаК)Т
Образование
371
правительству трех кандидатов, во Франции — двух. Но то же право предложения предоставлено и высшему совету при министерстве. Министр, однако, может остановить свой выбор и на другом кандидате. В Италии университету не предоставлено даже права рекомендации профессоров. Кафедры замещаются по конкурсу, объявленному от министерства, причем результаты его оцениваются особой правительственной комиссией, составленной министерством из лиц, избранных факультетами нз наиболее выдающихся ученых. В Голландии хотя университетам дано право рекомендации кандидатов, но от особой комиссии кураторов зависит, довести эту рекомендацию до сведения правительства или нет. Из этого видно, что в наиболее просвещенной Европе нет и помину об отказе власти в столь важном деле, как организация высшего учительского сословия. «Назначение профессоров правительством — прямая необходимость,— говорит Паульсен («Германские университеты » у — Это — право правительства. Государство учреждает должности и оплачивает их, ему же, стало быть, принадлежит право и назначения на них... Назначение профессоров по выбору факультетов несомненно открыло бы простор разным вредным влияниям, кастовому и кружковому духу, разным интригам и закулисным влияниям». Так смотрят на этот пункт университетской автономии в стране, где она возникла, в стране спокойной и сильной. У нас же — при всеобщей анархии — пытаются совсем бросить школу на произвол книжных теоретиков, только что расписавшихся в своей ненависти к государству
Вот, мне кажется, первая задача новой учебной власти' провести не откладывая уставы высшей школы, возвращающие правительству не только наблюдение, но и высшее управление школой. Преследуя фальсификацию пищевых продуктов, власть не может отказаться от борьбы с умственной отравой, вносимой школой. Как бы это ни было неприятно господам лжеученым, которым, по бездарности их, слишком скучно заниматься наукой и куда любезнее бунтовать молодежь, им все-таки нужно уйти из храма, где они торгуют, и перенести свои операции куда-нибудь подальше, Пора вывести из жизни это глупое явление: «левые профессора», «левые студенты». Что это, в самом деле, за левая химия или правая ботаника? Если сказать: «левый музыкант» или «правый скульптор» — бессмыслица, то как мириться с той же бессмыслицей в высшей школе? Наука должна быть для науки, искусство — для искусства. Лишь при этом условии они могут быть чем-нибудь для родины и для человечества. Это нужно не только установить "о и отстоять.
