История и культура древнерусского города - Кобрин В.Б.
ISBN 5—211—00286—5
Скачать (прямая ссылка):
Нельзя не согласиться с позицией Л. В. Черепнина и Б. А. Романова. Облик огнищанина как княжеского дворецкого, управляющего хозяйством, отчетливо вырисовывается из ряда статей* Русской Правды, что вполне естественно и связано с самим типом источника этих сведений — Правдой Ярославичей — сводом законодательных норм, охраняющих хозяйственную жизнь княжеской вотчины в окружении сельских общин 20. Но из летописей выступает на первое место совсем иная — военная — сторона деятельности огнищан, стоявших по своему положению выше гридей — воинов-дружинников. Напомним эти сообщения: 1166 г; — «...приде Ростиславъ ис Кыева на Лукы, и позва новгородьце на:' порядъ: огнищане, гридь, купьце вячьшее»; 1195 г. — «...позва Всеволодъ новгородьце на Чьрниговъ на Ярослава и на все Оль-гово племя; и новгородьци не отпьрешася ему, идоша съ княземъ Ярославъмъ огнищане и гридьба и купци»; 1234 г. — «...изгониша Литва Русь оли до търгу, и стала рушане, и засада: огнищане и гридба, и кто купьць и гости, и выгнаша я ис посада опять* бьющеся на поли»21. Эти огнищане, по мнению Н. П. Павлова-Сильванского, входили в «передовой военный отряд», и летописные известия о них сопоставимы с известиями «о военных действиях новгородских князей этого же времени со своим двором и с:
46
.дружиной»22. Огнищане, полагал А. Н. Насонов, образовывали «военную организацию», созданную в Новгороде князем 23.
Особую позицию среди современных историков в вопросе об югнищанах занял М. X. Алешковский. Как и большинство исследователей, он признал, что огнищане —¦ «главная военная сила местного общества», и в военном отношении они стали выше гри-.дей и купцов, но, по его мнению, за термином «огнищане» скрывается все новгородское боярство 24. Комплекс сведений об огни-лцанах, прежде всего, статей Русской Правды, М. X. Алешковский .не разбирал, ограничившись рассмотрением одного из вариантов объяснения этимологического значения самого слова, что, надо .заметить, не равнозначно выяснению социальной сути данной группы новгородского населения XI—XIII вв. Построения .М. X. Алешковского противоречивы. Дело в том, что огнищане Русской Правды определенно отождествляются с «княжими мужа--ми», и в отечественной историографии данный вопрос достаточно .детально разработан. Доказать противоположное невозможно. -Если принять посылку М. X. Алешковского о том, что огнищане — все бояре Новгорода, то надо признать, что все бояре города — княжие мужи или их потомки, т. е. служилая военно-дружинная знать. Но своими работами М. X. Алешковский доказывает как :раз обратное. Вместе с В. Л. Яниным он привел ряд весьма убедительных аргументов о вторичной роли князя и княжеских институтов в Новгороде, о местной городской знати как основе -формирующегося боярства, чьи интересы уже с древнейших времен новгородской истории противостояли интересам князя, определяя специфику формирования государственного строя на севере .Руси 25.
И здесь чрезвычайно важное значение приобретает упоминание огнищан в «Уставе князя Ярослава о мостех», датируемом с наибольшей вероятностью, как показал В. Л. Янин, 60-ми годами XIII в.26 Речь в Уставе идет об организации работ по мощению главных торговых магистралей города и дорог, ведущих к пристаням и на городской торг. Согласно статьям Устава за огнищанами закреплен участок близ торга и близ княжеской резиденции. Если вслед за М. X. Алешковским рассматривать огнищан вообще как новгородских бояр или в данном контексте Устава только как бояр Славенского конца, что предлагает В. Л. Янин, принимая основной вывод М. X. Алешковского27, то возникает целый ряд -вопросов. В таком случае «необъяснимо, — отметил В. Д. Назаров, ¦— почему остальные разделы памятника членят население по топографическому (уличанскому или кончанскому) признаку, а не социальному» 28. Кроме того, почему славенское боярство и вообще бояре города корпоративно отвечают лишь за мощение одного участка? Разве не было бояр среди жителей Михайловой и Вит-ковой улиц или среди прихожан Ильинской церкви, также упомянутых в Уставе? Почему никакие отдельные группы бояр-огнищан •не упоминаются при разверстке мостовой повинности среди населения Софийской стороны — Людина конца, Чудинцевой улицы
47
и загородцев? Ответить на зти вопросы можно, лишь признав, что> огнищане представляли особую социальную группу новгородского населения, отличную от большинства бояр города, и размещенную компактно в Славенском конце близ торга и городской резиденции князя. К подобному выводу о локальном расселении в Новгороде огнищан приходили большинство исследователей, обращавшихся к рассмотрению сведений о них в «Уставе князя Ярослава о-мостех» 29.
Своей особой ролью в структуре новгородского общества огнищане, в свете имеющихся фактов, обязаны происхождением от членов княжеского огнища-двора, представителей высшего слоя княжих мужей, поселившихся в городе близ резиденции князя и постепенно, по мере роста своей экономической самостоятельности, вливавшихся в состав новгородской аристократии, сохраняя при этом традиционные связи с княжеской властью. О том, что подобный процесс имел место в Новгороде, дополнительно свидетельствуют имена посадников середины XIV в. ¦— Евстафия и Александра Дворянинцевых, чье фамильное прозвище появилось, безусловно, из-за принадлежности их предков к княжескому двору,, на что справедливо обращает внимание В. Д. Назаров 30.
