История и культура древнерусского города - Кобрин В.Б.
ISBN 5—211—00286—5
Скачать (прямая ссылка):
В литературе высказывалось мнение, что в качестве имен Синеус и Трувор были использованы прозвища каких-то легендарных лиц (например, Синеус — от «Синий ус»). Это мнение, однако, не объясняет, почему летописец-редактор ввел имена братьев в готовый рассказ своего предшественника, где речь шла о призвании одного князя, тем более что вслед за этим он;
36
поместил сообщение о скоропостижной смерти обоих братьев.
Историки давно обратили внимание на возможность перевода этих имен с древнешведского языка. Синеус (sine hus) переводится как «свой род», а Трувор (thru varing) — как «верная дружина» 3S. Если это так, то сообщение о трех братьях означает приход Рюрика «с родом своим и верной дружиной», т. е. в летописный текст оказалась включенной русская транскрипция древнешведской фразы.
Признавая правомерность такой расшифровки имен братьев-князей, Б. А. Рыбаков в основе их видит непонятый летописцем рассказ заезжего варяга о походах скандинавского конунга Рюрика, воспринятый в духе распространенного, по его мнению, в XI в. североевропейского сказания о трех братьях — основателях государства37. Однако в этом случае непонятно, почему столь ненадежный источник, как устный рассказ иностранца (к тому же непонятный?), был использован для правки ответственного сообщения о начале княжеского рода.
Примечательно, что слова, имеющие значение «с родом своим и верной дружиной», в рассматриваемом летописном рассказе использованы дважды: сначала они переведены на древнерус-ский язык — «с роды своими и дружиной многой», затем приняты за скандинавские личные имена. Имя же Трувор неточно отражает фонетику древнешведского «thru varing»38. Это обстоятельство может означать: во-первых, что в существующем сегодня в НПЛ рассказе о трех братьях-князьях также сохранились следы работы двух летописцев; во-вторых, что оба летописца и автор рассказа, и его редактор использовали один источник, переводившийся с древнешведского языка, причем первый, сообщивший о призвании одного князя, понимал его и перевел на древнерусский язык фразой «Рюрик с родом своим и дружиной многой», а второй — озвучил источник фонетически неточно, перевести не смог, но в полученной транскрипции увидел три княжеских имени и включил два недостающих в рассказ своего предшественника, тем самым породив необходимость объяснять, где обосновались призванные, по его мнению, братья, и для приведения получившегося в результате редактирования рассказа в соответствии с последующим текстом . поместить сообщение о смерти двух из них.
Как мы видели, автор летописного рассказа о призвании работал после смерти Ярослава, т. е. после 1054 г., а в отразившемся в НПЛ Начальном своде 90-х годов XI в. рассказ уже несет па себе следы редактирования. Между этими двумя датами, по единодушному мнению исследователей, существовал только один летописный свод, созданный в Киеве в 60—70-е годы XI в. Редакционные изменения в него мог внести только сам составитель Начального свода. Это позволяет более точно указать на 60—70-е годы XI в. как на время составления летописного рассказа о призвании и на 90-е годы XI в. как на время его редактирования. В этих условиях автор и редактор могли обра-
37
щаться к одному источнику только в случае, если он был письменным.
Имеющаяся в нашем распоряжении информация о времени и характере использования летописцами прослеженного нами источника позволяет составить представление о некоторых его особенностях.
Во-первых, его текст не мог быть написан на древнерусском языке, в противном случае летописец-редактор не испытывал бы трудности в его понимании, и приведенные им имена князей (Синеус, Трувор) не переводились бы с древнешведского языка.
Во-вторых, источник не мог представлять собой латинский текст, так как ко времени обращения к нему русских летописцев в Швеции латынь еще не использовалась для записей на народном языке, ее стали применять лишь с XII в., после утверждения христианства в качестве официальной государственной религии Швеции.
В-третьих, до введения латинского алфавита для записей на древнешведском' языке использовались руны. Так как прослеженный нами источник переводился с древнешведского языка и был использован в древнерусском летописании уже в 60—70-е годы XI в., он мог быть написан только рунами.
Руническая письменность в Скандинавии в своем развитии прошла несколько этапов. До IX в. использовался общегерманский старшерунический алфавит, состоявший из 24 знаков, в котором каждому знаку соответствовало одно звуковое значение. С IX в. начал применяться новый рунический алфавит — «младшие руны», каждый знак которого имел от 2 до 7 звуковых значений39. До X в. этот алфавит существовал в двух вариантах: шведско-норвежском и датском. С X в. по всей Скандинавии начали употребляться датские руны.
Если прослеженный нами древнешведский источник был на« писан «младшими рунами», то в связи с их звуковой многозна-чимостыо не понимавший текста летописец-редактор 90-х годов XI в. не смог бы создать достаточно точную фонетическую транскрипцию древыешведских слов, поддающуюся переводу с древнешведского языка. Если даже допустить, что существовал какой-то неизвестный нам ключ, позволявший однозначно воспринимать многозвучные «младшие руны», то он не был известен не сумевшему понять текст летописцу-редактору. Поскольку же приведенная им транскрипция принятых за княжеские имена древнешведских слов оказывается достаточно точной, она переводится так же, как переводил эти слова летописец 60—70-х годов XI в. Приходится признать, что использованный в русском летописании древнешведский текст мог быть написан однозвучными «старшими рунами».
