Жандармы России - Измозик В.С.
ISBN 5-224-03963-0
Скачать (прямая ссылка):
Как видим, версия Орлова требует пересмотра еще одного ключевого момента советской истории. Вот почему я полагаю, что данная статья требует тщательного анализа и экспертизы.
1. Начну с предположения, что папка существовала. Но если это так, то встает вопрос, каким образом до 1936 году она оказалась никем незамеченной? И каким образом она оказалась в бывшем кабинете Менжинского? Многие историки и специалисты по истории дореволюционной России знают, что в первые дни Февральской революции по указу Временного правительства были созданы комиссии по разбору дел Департамента полиции, губернских жандармских управлений и охранных отделений по выявлению секретной агентуры, работающей в этих учреждениях. Этим же вопросом занималась Чрезвычайная следственная комиссия по разбору дел бывших министров и прочих должностных лиц. Допросу подвергались министры внутренних дел, директора и вице-директора Департамента полиции. В это время практически вскрылась вся агентура политического розыска, а с апреля 1917 года начали публиковаться в газетах списки секретной агентуры. И если некоторые материалы местных учреждений сильно пострадали в февральские дни (Московское, Петербургское охранное отделение), то фонд Департамента полиции, где дублируются материалы по секретной агентуре, в этой части остаются неприкосновенными. Именно в первые дни после Февральской революции этими комиссиями, в состав
471 \
которых входили представители различных партий, были разоблачены сотрудники, работавшие в РСДРП, партии эсеров, именно тогда стали известны имена Бряндинского, Романова, Полякова и других, а также подтвердились подозрения о провокаторстве Малиновского. Фамилия Джугашвили среди разоблаченных агентов не была обнаружена и не была названа на допросах руководителей политического сыска ни Виссарионовым, ни Золотаревым, ни Джунковским, ни Белецким. Надо отметить, что все они на допросах давали довольно откровенные показания. Многие из них хитрили, изворачивались, но эта изворотливость была нацелена на то, чтобы выгородить себя. Что касается директора Департамента полиции Белецкого, то он дал обширные письменные показания.
2. Судя по описанию папки Виссарионова, то она представляла, как бы «личное дело» Сталина. В папке имелась фотография молодого Сталина, анкета, доклады, донесения. В принципе могло ли такое быть?!
В дореволюционных учреждениях политического розыска анкеты и отдельно фотографии могли быть только в наблюдательных делах арестованных революционеров. Что касается секретных сотрудников, то дела на них, в целях конспирации, не заводились. Переписка о них, денежная отчетность с грифом «совершенно секретно» хранилась за семью печатями. За свою многолетнюю практику я встретила только трижды рукописные донесения агентов, в том числе и Азефа, собранные в деле секретного сотрудника. /Во всех случаях материал касался секретной агентуры, которая работала за рубежом и была связана с Департаментом полиции «напрямую».
Если же секретный сотрудник находился в России, то он лично встречался с офицером, который его «вел», на конспиративной квартире. После такой встречи, офицер сам оформлял полученные сведения, которые могли размножаться для дальнейшей работы с этими данными, но подписывались они кличкой секретного сотрудника, как его сведения. Все было направлено на то, чтобы как можно меньше оставалось автографов секретной агентуры. Как правило, они оставались лишь в расписках агентов в получении денег. Что касается Малиновского, то он подобные расписки писал левой рукой.
3. В своей статье Орлов пишет, что Сталин знал о провокаторской роли Малиновского, завидовал его партийной и провокаторской карьере и вознамерился занять его место. Сторонницей этой версии является и 3. Л. Серебрякова. С этой целью, он якобы, написал, минуя вице-дирек-тора, письмо товарищу министра внутренних дел Золотареву, в котором «нападал на Малиновского» и утверждал, что Малиновский «гораздо добросовестней служит делу большевиков, чем полиции». «Но попытка Сталина, пишет д&чее Орлов, — удалить Малиновского не удалась. На полях письма Сталина была пометка тов. министра, примерно следующего содержания: "этого агента надо отправить в Сибирь надолго. Он сам напрашивается на это"».
Данный пассаж вызывает по меньшей мере два вопроса.
Во-первых, Золотарев не мог наложить резолюцию, которую приводит Орлов. Жандармы секретными сотрудникам очень дорожили и не разбрасывались даже такими, at которых получали случайные, отрывочные сведения. Могли отстранить от работы только «шантажистов», которые давали ложные сведения. Если верить документам папки Виссарионова, то Сталин был ценным секретным сотрудником и, безусловно мог быть полезным полиции и в дальнейшем. Товариш министра не мог единолично распоряжаться судьбой
472 такого агента, как любого агента вообще. Отстранение от работы агента еще было связано с его денежным обеспечением, пенсией, единовременной выплатой и т. д. В данном случае, как и в случае с «анкетой», автора подводит его мышление современными ему категориями.
