Нью-Йорк - история города - Хомбергер Эрик
ISBN 978-5-699-25413-2
Скачать (прямая ссылка):
Гринич-Виллидж
209
стрит и Гриничского дома Мэри Симкович на близлежащей Барроу-стрит. Но это объединение всегда ощущало неуважительное отношение со стороны Гринича. Квартира Кри-стал Истман в доме 12 по Чарльз-стрит была местом проведения бесконечных семинаров по эмансипации, на которых суфражистки и феминистки (Маделейн Доти, Инее Милхолланд, Ида Руа) пытались выяснить, какими чертами будет обладать «новая женщина».
В Гриниче имелось и небольшое объединение социалистов, возглавляемое Уильямом Инглишем Уоллингом, блестящие политические очерки которого публиковались в «Новом обозрении». Кроме того, там издавалась газета «Массы», редакция которой находилась на Гринич-авеню, в доме 91. Центральными фигурами этого издания были его редактор Макс Истман, живший с Идой Руа на Уэверли-плейс, а также Джон Рид и Флойд Делл, жившие по соседству друг от друга в домах 42 и 45 по Вашингтон-сквер-саут. Они придерживались левых взглядов, причем всегда и везде. Поддерживая левое крыло социалистической партии, они были против ее руководящей группы во главе с Юджином Деб-сом. Поддерживая организацию «Индустриальные рабочие мира», они выступали против Сэмюела Гомперса и Американской федерации труда, а также, встав на сторону коммунистической партии, они были против Уолл-стрит. Беспардонный радикализм газеты «Массы» был великолепной забавой и являлся предтечей контркультуры 1960-х годов, но в нем не хватало уравновешенности и доверия. Впрочем, обитатели Гринича считали, что такую добродетель, как уравновешенность, явно переоценивают. Что касается доверия, то здесь неизбежно вставал вопрос: доверия к кому и ради чего? Быть обитателем Гринича означало, что ты никогда и никому не должен внушать доверие. Самые заметные представители организации «Индустриальные рабочие
210
Нью-Йорк: история города
мира» («Большой» Билл Хейвуд), а позже и коммунисты враждебно относились ко всему, что воспринималось как проявление духа Гринича. Самые разнообразные поборники свободной любви, последователи Фрейда и проявлявшие интерес к новым идеям поклонники этого сомнительного таланта нашли пристанище как в самом Гриниче, так и в периодических изданиях, которые здесь печатались.
В кружок Альфреда Стиглица входили художники, фотографы и молодые писатели, которые печатались в «Камера ноутс» и «Камера уорк» и которых часто можно было увидеть на фотовыставке «Галерея-291» по адресу Пятая авеню, дом 291. Среди них были Бенджамин де Кассерес и Сада-кичи Хартман, принадлежавшие к числу наиболее проницательных и оригинальных критиков новых движений в искусстве. Очерк де Кассереса «Неосознанное в искусстве» и очерк Хартмана «Эстетическое значение кино» (оба опубликованы в «Камера уорк» в 1911—1912 годах) стали важным вкладом в американский культурный авангард. Эти люди познакомили Нью-Йорк с самыми потрясающими художниками Парижа: Матиссом, Пикассо, Роденом. Большинство живших в Гринвиче романистов по своим убеждениям были реалистами (Эрнест Пул, Теодор Драйзер, Шервуд Андерсон), как и драматурги (Юджин О'Нил). Стихи молодых поэтов появлялись на страницах принадлежавших Альфреду Креймборгу маленьких журналов «Глиб» и «Азерс». У этого человека был девиз: «Старые выражения всегда с нами, но всегда есть и другие». В лучшие времена журнал «Азерс» имел 200 подписчиков. В Гринвиче это свидетельствовало о том, что ему доверяют. Была и другая группа молодых писателей, в центре которой стоял Гвидо Бруно, издатель серии «Bruno's Chapbooks». Бруно взял в аренду мансарду по адресу Вашингтон-сквер, дом 58, и повесил плакат, провозгласивший ее «Мансардой Бруно, штаб-квартирой искусства и гения». Он принимал деньги от
Гринич-Виллидж
211
поэтов, которые были его поклонниками, и обещал опубликовать их работы в журналах «Бруноз Богемия» и «Бруноз Уикли», что иногда соответствовало действительности. В таверне «Минетта» (угол Минетта-лейн и Макдагал-стрит) частенько можно было увидеть Джо Гулда, в котором было всего полтора метра роста и сорок кило веса. Этот любитель выпить на чужой счет превозносил до небес свою бесконечную «Ненаписанную историю мира». Его манера попрошайничать пользовалась заслуженным успехом:
Мне потребовалось провести четыре года в Гарварде, чтобы стать тем, кем я сегодня являюсь. Иногда люди спрашивают меня, как я живу. Воздух, кетчуп, самоуважение, ковбойский кофе, сандвичи с яичницей, окурки сигарет, словом, ничего необычного. Какая религия мне по душе? Я из Новой Англии. Зимой я буддист, летом нудист. А теперь вы можете внести свой вклад в фонд Джозефа Фердинанда Гулда, если, конечно, пожелаете. Позднее вы сможете найти меня за каким-нибудь столиком.
Другими словами, в Гриниче существовало множество различных проявлений богемности и велась бесконечная полемика о сексе, полах, расе, политике и эстетике.
Коренные жители Гринич-Виллидж не входили в состав объединений и кружков. (Поэт-битник Грегори Корсо — исключение из этого правила. Он родился на Бликер-стрит, в доме 190, на первом этаже которого размещалось бюро похоронных принадлежностей, а на другой стороне улицы находился бар «Сан-Ремо».) Культуру Гринича создали приезжие, иммигранты из Европы или со столь же далекого американского Среднего Запада. Гордившийся своей разнородностью и терпимостью Гринич создал нехарактерный для Нью-Йорка тип «богемной» личности — обитателя Гринич-Виллидж. И все же Гринич был идеей, и служил
