Работы по истории ислама и арабского халифата Том 6 - Бартольд В.В.
Скачать (прямая ссылка):
В действительности такой государственный строй нигде не мог сохраняться па долгое время. Военные успехи и увеличение могущества государства по необходимости приводили к созданию деспотической вла-
27*
420
Статьи и рецензии
стк; военная добыча приводила к накоплению материальных богатств, к развитию торговли и промышленности и к образованию среди мусульман класса людей, не желавших принимать непосредственное участие в военных действиях; наконец, по мере распространения ислама к участию в уплате государственных податей приходилось привлекать и мусульман. Под влиянием всего этого государство, в теории управлявшееся только предписаниями веры, постепенно становилось азиатской деспотией прежнего типа; теоретический «имам», глава религиозной общины, смотря по национальности большинства своих подданных или по историческим традициям, становился арабским «змиром» или «султаном», персидским «шахом» (царем) или «шаханшахом» (царем царей), турецким «ханом» или даже греческим «кесарем».
II
Процесс превращения мусульманской общины в деспотическое государство, начавшийся еще при жизни Мухаммеда, продолжался после его смерти, при первых четырех «праведных» халифах (632—661), при династиях Омейядов (661—750) и Аббасидов; ко времени распадения халифата и утраты багдадскими халифами, Аббасидами, светской власти (945 г.) этот процесс мог уже, считаться законченным. Правильное течение его не раз прерывалось кризисами. Идея джихада или газата (популярное газават — форма множественного числа) — войны за веру — рано была распространена на борьбу с беззакониями собственного правительства; с другой стороны, тот же джихад давал возможность занять беспокойные элементы и отвлечь их от борьбы с правительством. Омейяды. за которыми мусульманское предание впоследствии отрицало право называться «халифами», т. е. преемниками пророка, ревностно вели войну за веру и расширили пределы халифата до Атлантического океана на западе, до Туркестана м Индии на востоке; единственный омейядский халиф, старавшийся строго соблюдать предписание ислама, Омар II (717—720), был противником джихада. Замечательно, что этот халиф, в котором мусульманское предание видит идеал благочестивого правителя в духе ислама, умер и был похоронен в христианском монастыре. Им же в Египте были освобождены от уплаты податей епископы и церкви.
Вступлением на престол миролюбивого Омара II было прервано самое значительное из военных предприятий арабов против Византии: войско, посланное халифом Сулсйманом (715—717) для завоевания Константинополя и уже осаждавшее город, было отозвано обратно. По договору, заключенному в 717 г., арабы только выговорили себе право построить мечеть в Константинополе, «в царском претории против дворца на ипподроме»; здесь мусульмане могли открыто совершать свое богослужение и молиться за своего халифа.
Турция, ислам и христианство
421
IJосле Омара II джихад снова получил для халифата некоторое значение, но прежних завоевательных походов уже не было; идея джихада была только средством удалять на границу из внутренних областей беспокойные элементы. Вдоль границ халифата был образован ряд крепостей и военных поселений; наступательные и оборонительные действия велись, без какого-либо определенного плана, войсками пограничной стражи, состоявшими, кроме отрядов, присылавшихся халифом, из добровольцев, покинувших свою родину под влиянием неблагоприятно сложившейся судьбы и пришедших сюда искать добычи и славы. Считалось богоугодным делом содействовать успеху священной войны личным трудом или материальными пожертвованиями; государи и вельможи жертвовали в пользу пограничной стражи доходы с имений, торговых рядов и т. п.; па средства больших городов строились в пограничных пунктах казармы для добровольцев, приходивших туда из этих городов. К добровольцам иногда присоединялись на короткое время сам халиф или его сыновья; но вообще пограничная вольница находилась только в слабой зависимости от центрального правительства; «борцы за веру>> считали себя вправе признавать и не признавать начальников, присылавшихся халифом, подчиняться их приказаниям или указывать им путь обратно в столицу. Естественно, что такая вольница видела в войне весь смысл своего существования; для «газиев» (борцов за веру) война была не средством добиться торжества ислама, но окончательной целью, для которой религия была только вне тлим символом. Для газиев, недовольных начальством и не имевших возможности удалить его, был только один исход — перейти на сторону врагов и принять их знамя, т. е. их религию. Так, в 935 г. бедуинское племя беиу-хабиб, в числе 12 ООО всадников в полном вооружении, с семьями, клиентами и рабами, ушло к грекам, приняло христианство и стало сражаться против своих прежних единоверцев2. Были и отдельные авантюристы, с выгодой для себя продававшие свои услуги врагам. В то время мусульманские военные инструкторы вследствие превосходства мусульманской культуры пользовались таким же успехом в Европе, как теперь европейские инструкторы в мусульманских странах. В начале IX в. такой арабский инструктор жил в Византии; недовольный греками, он ушел к болгарам, тогда еще язычникам; его советами воспользовался болгарский князь Крум и разбил войско императора Бикифора I (811 г.); в битве пал сам император, и из его черепа болгарский князь сделал себе чашу. Таким образом, болгары своей первой большой победой над греками были обязаны мусульманскому инструктору.
