Внутри мыслящих миров - Лотман Ю.М.
ISBN 5-7859-0006-8
Скачать (прямая ссылка):
Своеобразным сгустком основных элементов пира в поэзии Пушкина является «Вакхическая песня», в первом же стихе называющая тему радости, причем церковнославянские формы «веселие» и «глас» придают ей торжественное, почти ритуальное звучание. Торжественная мажорность пронизывает стихотворение. Только первый стих заключает вопросительную интонацию. Строка говорит о наступившей минуте молчания и содержит слово с семантикой тишины и, может быть, печали: «смолкнул». Все остальное стихотворение противопоставлено первой строчке и наполнено ликующей, радостной лексикой. Обилие восклицательных интонаций сочетается с повелительными формами глаголов. В индикативе дан только глагол в первом стихе. Все остальные глаголы: «наливайте», «бросайте», «подымем», «раздайтесь» — императивы. «Да здравствуют» как церковнославянизм также выражает семантику повеления (юссив, jussivus — латинской грамматики, типа abeat — «пусть уйдет»).
126
Текст как смыслопорождающее устройство
Это придает тексту волевое звучание. Основной символический смысл стихотворения — победа света над тьмой. Это прежде всего относится к внетекстовой ситуации, моменту исполнения песни. «Вакхическая песня» — ритуальный гимн в честь солнца, исполняемый в конце ночного пира, в момент солнечного восхода22.
Тема ступенчато раскрывает символику образа пира:
— вакхическое веселье,
— любовь,
— вино,
— двойной образ кольца: заветные кольца, брошенные в круглые стаканы и круг содвинутых дружных бокалов («звонкое дно» также дает образ круга)23,
— музы и разум,
— солнце.
Сравнение солнца с разумом, «солнцем бессмертным ума», и противопоставление его лампаде «ложной мудрости», эпитет «солнце святое» придает образу предельно обобщенный, а не только астральный смысл (значение круга как древнейшего солярного знака повторяется и тут).
Сложность символа проявляется в том, что пир как воплощение дружбы не исключает сочетания: «шум пиров и буйных споров», поклонение Разуму и даже ритуальное ему служение не запрещает «безумной резвости пиров». Ни разум, ни Поэзия не враждебны безумству пиршественного веселья.
22 Высказывавшуюся в научной литературе гипотезу о масонской природе «Вакхической песни» следует отбросить как совершенно несостоятельную. Здравица в честь любви и тост за «нежных дев» и «юных жен» абсолютно невозможны в «столовой» поэзии масонов. Наличие, якобы, масонского обряда бросания колец в бокалы нигде не зафиксировано и является вымыслом. Смысл же бросания колец в вино совсем иной: когда провозглашается тост за любовь, то влюбленные громко именуют своих дам. Но скромный любовник может выпить молча, опустив в чашу с вином «заветное», то есть тайно полученное, кольцо, чтобы, выпив до дна, прикоснуться к нему губами.
23 Ср.: <...> Венки пиров и чаши круговые <...>
(II, 145).
Символ — «ген сюжета*
127
<...> Молись и Вакху и любви
И черни презирай ревнивое роптанье;
Она не ведает, что дружно можно жить
С Киферой, с портиком, и с книгой, и с бокалом;
Что ум высокий можно скрыть Безумной шалости под легким покрывалом
(II, 27).
Я Музу резвую привел На шум пиров и буйных споров, Грозы полуночных дозоров24; И к ним в безумные пиры Она несла свои дары <...>
(VI, 166).
Другое значение пира связано с избытком какого-либо признака: «пир воображенья», «пир младых затей».
Третье значение восходит к фольклорному «битва— пир», хотя до Пушкина имеет уже значительную литературную традицию. Не случайно это значение присутству-ет в ранних лицейских стихах .
Совершенно особняком стоит выражение в «Андрее Шенье»:
Заутра казнь, привычный пир народу
(II, 397).
Оно уже как бы предвещает семантику страшных пиров, которые и привлекают наше внимание. В содержащей
24 Характерна ремарка Вяземского на этот стих: «Вероятно у Пушкина было: полночныхъ заговоровъ <...>» (Барсуков 1887, 578); сохранившиеся рукописи не подтверждают этого чтения, однако, оно не противоречит духу строфы и должно учитываться. Связь символики пира и свободолюбивого заговора подтверждается другими текстами.
25 «Летят на грозный пир; мечам добычи ищут <...>» («Воспоминания в Царском селе» — I, 81); «<...> Войны кровавый пир» («Батюшкову» — I, 144) и «<...> Тебя зовет кровавый пир <...>» в «Руслане и Людмиле» (IV, 80). Позже такое употребление встречается только раз.
128
Текст как смыслопорождающее устройство
ряд интересных мыслей, но крайне субъективной статье И. Л. Панкратовой и В. Е. Хализева (Панкратова, Хали-зев 1982, 53—66)26, посвященной «Пиру во время чумы», авторы, исходя из концепции «грешного» молодого Пушкина и зрелого, доминирующим чувством которого является раскаяние, относят поэзию пиров к грехам молодости поэта. Развитие Пушкина представляется им выразимым в такой формуле: «В 1835 году прозвучали слова „Странника"27: „Я вижу свет", которые, по мнению исследователей, подытожили «нравственную эволюцию Пушкина» (там же, 64). Исходя из такой методики, следует полагать, что стихи: «Земля недвижна. Неба своды / Творец, поддержаны тобой» — выражают космогонические представления самого Пушкина.
