Русский язык - Виноградов В.В.
ISBN 5-200-03017-Х
Скачать (прямая ссылка):
6. Кроме значения страдательного залога Потебня различает еще среди глаголов на -ся особый залоговый тип, в котором -ся присоединяет оттенок удобства, самопроизвольности действия. В таких конструкциях, как не спится, плохо читается, хорошо живется, не сидится на месте и других подобных, по словам Потебни, «мы замечаем оттенок легкости, удобства, самопроизвольности действия, как будто действие катится с наклонной плоскости. Этот оттенок значения зависит ли от дательного падежа, обозначающего лицо, для которого это делается?»
«Тот же самый оттенок останется, если мы устраним дательный падеж и поставим подлежащее. То не беда, что пьется вода... Мы говорим, что дело само собою делается. Оттенок зависит от -ся. Тогда мы получаем, отделяя -ся от предыдущего выражения, что вода сама себя пьет, так что не нужно, чтобы кто-нибудь употреблял усилие для ее питья...»479
Такова в общих чертах схема залоговых значений, намеченная Потебнею и изложенная его рядовым слушателем Б. Гвоздиковым. Эта схема значительно восполняется мыслями и указаниями другого ученика Потебни — А. В. Попова.
§ 75. История развития заложных значений в изображении ученика Потебни А. В. Попова
Схема залогов, восстановленная по фрагментам записок Потебни и по статье его рядового слушателя, наполняется сложным историческим содержанием, если обратиться к «Синтаксическим исследованиям» А. В. Попова. Потебня писал в некрологе о Попове: «Как не встречал, так, вероятно, уже и не встречу другого такого». Попов рисует генезис категории залога. Он тоже связывает развитие категории залога с историей субъектно-объектного строя предложений. Самый древний из оборотов, относимых к категории залога, — это, по мнению Попова, допускавшего, вопреки Потебне, первичность одночленного предложения, безличный страдательный оборот. Попов —
503
вслед за Курциусом — считает, что «именительный, звательный и винительный падежи представляют группу более древних и более близких между собой падежей» и что винительный был некогда общим косвенным падежом 480; дательный и творительный сформировались гораздо позднее. Из изложения ясно, что применение терминов именительный и винительный падежи к характеристике древнейших синтаксических отношений очень условно. Речь идет о той стадии, когда еще не было существительных и прилагательных, не было и резких различий между именем и глаголом. Следы именно этой стадии можно видеть в страдательных безличных оборотах типа в девках сижено, горя мыкано или построено там три терема (винительный объекта)481.
Причастия — это синкретическая часть речи, предшествовавшая выделению имени и глагола. Чем дальше в древность, тем заметнее, что причастия страдательные одинаково употребительны как в глаголах, означающих действие (verba transitive), так и в глаголах, означающих состояние (verba intransitiva), так что в более древнее время переходность не противополагается страдательности. «В причастиях этих замечается усиливающееся по направлению к древности колебание между действительным и страдательным значением»482. «Не может быть и речи о том, что страдательные причастия имели первоначально определенно-страдательное значение: страдательные с современной точки зрения причастия в более древнее время не могли иметь большей определенности заложного значения, чем та, какую до последнего времени обнаруживают слова, имеющие одинаковые с причастиями страдательные суффиксы (например: nasuius — носат; carnuius — рогат и т. п.)».
Итак, страдательное причастие в безличных оборотах типа послано, хожено и т. п. — это не глагол и не имя в нашем смысле. «По направлению к древности употребление винительных объекта при именах существительных и прилагательных заметно усиливается, причем многие из таких имен оказываются тождественными с страдательными причастиями...»483. Следовательно, в древнейших конструкциях этого типа винительный падеж не мог первоначально зависеть ни от залога, ни от глагола вообще. «Страдательные причастия первоначально могли только указывать, что действие, обозначенное глагольным корнем, принадлежит, относится к тому, о чем идет речь, не обозначая того, производитель ли это действия, или только ближайший объект, на котором проявляется действие, или лишь одно только обозначение проявления действия» 484.
Первоначально «не было различия категории действительного и страдательного залогов». Это различие возникает в связи с развитием противопоставления активных глаголов, глаголов действия, и пассивных глаголов, глаголов состояния.
Категория залога формируется в связи с разграничением глаголов переходных и непереходных 485. «Первоначально не могло быть заметного различия между переходными и непереходными словами». Дифференциация имени и глагола ведет к «спе-циализированию значения глаголов». Глаголы делаются переходными в том случае, когда склоняются к значению действия, направляющегося на другой предмет486. В связи с этим процессом «идет развитие более позднего значения винительного объекта» как предмета, на который направляется действие подлежащего, как объекта, которому причиняется известное действие или состояние. Категория объекта соотносительна с категорией субъекта. С формированием этих категорий связано развитие субъектно-объектного или номинативного строя предложения. На фоне этой эволюции и возникает противопоставление активных и пассивных оборотов; развивается категория залога.
