Курс французского языка Том 4 - Може Г.
ISBN 5-8114-0095-0
Скачать (прямая ссылка):
242
faire representer au tribunal de l'humanite par une cohorte d'avocats. Parfbis un seul grand homme suffit pour l'illustration d'un empire. On ne voit pas que Ia France ait fait defaut dans une quelconque des parties de l'activite humaine. Elle у est partout presente et partout eile excelle. N'aurait-elle donne que Pasteur, eile meriterait encore la reconnaissance du monde. N'aurait-elle a citer que Pascal et eile serait assuree d'un rang honorable entre les groupes humains. Mais en verite ils sont des centaines et des milliers, les hommes remarquables dont Ia France peut inscrire les noms sur les murailles de son Pantheon. La belle et celebre phrase de Terence: «Homo sum: humant nihil a me alienum puto», si l'on pouvait, par faveur speciale, l'appliquer a une nation comme a une personne, j'oserais demander qu'elle fut brodee sur les drapeaux de ma patrie.
Toutes les provinces de Ia France ont montre, dans ce grand labeur, des vertus concurrentes ou complementaires. Voltaire et Lavoisier sont Parisiens, mais Montesquieu est Gascon, Corneille est Normand, Pascal est Auvergnat, Montaigne est Perigourdin, Laennec est Breton, les Le Nain sont Picards, Vincent de Paul est Landais, La Fontaine est Champenois, Cuvier est Comtois, et Valery garde encore, dans son parier, un souvenir du Languedoc natal. On pourrait prolonger la liste sur de longues pages encore. Elle montrerait a merveille que nul canton de la France n'est un mediocre terroir pour Ie talent et Ie genie*.
GEORGES DUFiAMEL. Civilisationfrangaise(1944).
Вопросы:
* Estimez-vous excessif ou Justine l'eloge que G. Duhamel fait ici de sa patrie? — Recherchez quelles contrees (le France vous semblent avoir produif Ie plus grand nombre d'hommes celebres.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Интеллектуальные традиции Франции
XII. Французский язык
Что бы там ни говорили модернисты, между латынью и французским имеется то же кровное родство, какое существует между матерью и ее ребенком, и невозможно по-настоящему постичь язык Бос-сюэ, если не иметь хотя бы приблизительного представления о языке Цицерона.
Действительно, известно, как постепенно складывался французский язык: на основе вульгарной латыни, на которой говорили пришедшие из Рима легионеры и купцы и которая понемногу вытесняла кельтский язык покоренных галлов. Вот почему под влиянием тонального ударения слово testam, а не caput дало tete, и cheval не имеет ничего общего с equus, но происходит от cahallum... Тем не менее классическая латынь, сохраняемая церковью, привела впоследствии к возникновению большого количества ученых слов, являющихся чуть ли не буквальной калькой латинских: capitalis, например, превратилось в capital, a equestris в equestre. Иногда слова, произошедшие от общего латинского первоисточника, но относящиеся одно к просторечному слою лексики а другое — к "ученому", имеют разный смысл: так от hospitalis пошли hotel и hopital, от auscultare — ecouter и aus-culter и т.д. Существование подобных "дублетов" вполне убедительно доказывает детерминирующее, скажем даже образующее влияние латыни на французский язык.
Зато латинская морфология очень скоро претерпела серьезные изменения: от шести падежей осталось только два — именительный (саъ sujet) и косвенный (cas regime), т.е. дополнение. И уже в XII в. в французской фразе установился тот порядок слов, какому мы до сих пор следуем и в соответствии с которым подлежащее, как правило, стоит перед глаголом, а глагол перед дополнением. Вот так в начале средних веков французский язык, обогащенный военной лексикой, которую принесли завоеватели франки, установил практически окончательную автономию по отношению к своему языку-прародителю.
Однако французский — или, скорее, франсъенский — был в ту эпоху одним из многочисленных диалектов lange d'oil — языка,
- 246
возникшего из латыни на земле Франции. И если он победил (хотя и не без труда) соперничавшие с ним диалекты: пикардийский, нор-манский, шампанский и др. —то лишь потому, что Иль-де-Франс, где на нем говорили, оказался в центре политической жизни нации. К югу от Луары процветал другой язык, также обладавший множеством диалектов — lange d'ok, и он поныне жив в Провансе. Наконец, некоторые автохтонные языки такие как бретонский, баскский, эльзасский, не исчезали окончательно и доказывают, что и в лингвистической области, как и во многих других, разнообразие является одной из определяющих черт Франции.
Доказав свое преимущество, французский язык продолжал свое великолепное развитие, которое, начиная с XVIII в., сделало его на последующие двести лет самым изысканным, самым точным языком Европы, языком дипломатии и международных договоров. Вбирая в себя с монаршей непринужденностью приношения других языков (арабского в средневековье, итальянского в XVI в., испанского в XVII, английского в XVIII), он с небывалой легкостью преодолел болезнь роста, принесенную гуманизмом, и продолжил путь, по которому его ведет гений народа, видящего красоту языка в точности и простоте выражения.
LA «CHANSON DE ROLAND» (vers 1090)
