150 языков и политика. 1917 - 2000. Соц-лингвистические проблемы СССР и постсоветского пространства. - Алпагов В.М.
ISBN 5-4282-158-7
Скачать (прямая ссылка):
187
русских в республике" [НГ, 23.12.19981, тогда как эстонское стремится к их вытеснению.
В Казахстане "коренизация" идет еше медленнее. На 1995 г. намечался перевод делопроизводства на казахский язык, но это не было осуществлено. Подготовка нового Закона о языках затянулась, и он был принят лишь в 1997 г. В этом законе нет прямого запрета на профессии по незнанию казахского языка и не говорится о немедленном переводе делопроизводства на этот язык, но правительство имеет право ввести его, как только "созреют условия" [НГ-сценарии, 10.07.1997|. На 1996 г. констатировалась такая ситуация: "На государственном языке ведется обучение и воспитание лишь в 23 процентах дошкольных учреждений и 40 процентах общеобразовательных школ. И количество их постоянно уменьшается... Из двухсот с лишним телестудий и телерадиокомпаний разных форм собственности на казахском языке вещают только три, да и те мало кто смотрит и слушает. Идет па убыль число издаваемых на казахском языке книг" [П-5, 24.05.1996]. А вот свидетельство три года спустя: во внедрении казахского языка "произошел колоссальный регресс. Новые учебники не выдерживали никакой критики, качество образования столь стремительно снизилось, что казахи поспешили перевести своих детей из национальных школ в русские, детсады стали закрываться один за другим. Войдите в любую русскоязычную школу, и вы увидите, что не меньше половины учеников там — казахи. Складывается впечатление, что государство само не выдержало темпа, с которым повсеместно насаждало казахский язык" [CP, 20.03.1999].
Причина такой ситуации, безусловно, в языковых привычках казахского населения. Отмечается, что среди казахов на своем языке "на бытовом уровне могут говорить почти все, но многие высокопоставленные руководители держат в штате профессиональных переводчиков, ибо самостоятельно составить официальный документ не умеют. Видимо, не случайно в законе о языках оставлена лазейка: в госорганизациях и органах местного самоуправления наряду с казахским официально разрешено употреблять русский. Делопроизводство до сих пор повсеместно ведется на нем" |СР, 20.03.1999]. Проблема недостаточного владения новым национальным языком среди самого господствующего этноса весьма серьезна, а среди новых государств на территории СССР острее, чем в Казахстане, она стоит лишь в Белоруссии и на востоке и юге Украины. И в то же время в Казахстане в отли-
188
чиє от Узбекистана ввели систему экзаменов на знание государственного языка среди государственных чиновников. А в ряде областей, особенно в области образования, дискриминация русскоязычных, безусловно, происходит: "Из опросов беженцев... следует, что причиной их отъезда из Казахстана является невозможность получить образование на русском языке, а также проявление национализма со стороны "титульной" нации и местных властей" [И, 14.12.1995].
В Узбекистане позиции русского языка в целом слабее. Государственная политика, избегая крайних мер, безусловно, направлена на постепенную замену русского языка узбекским. Там также сокращается возможность приема телепередач на русском языке, а "часть часов эфирного времени на канале российского телевидения занята турецким телевидением" [НГ, 20.01.1994|; затем этот процесс пошел еще дальше |НГ, 22.08.1996); [НГ, 27.03.1997); а в 1998 г. отмечалось: "До предела сокращено российское телевешание, ограничен выбор газет" [НГ, 23.12.19981. В 1999 г. в Ташкенте можно было свободно купить лишь одну из московских газет: Труд". А отсутствие законодательно закрепленных мер, ограничивающих использование русского языка, имеет и оборотную сторону: его употребление во многих сферах просто не регулируется Законом о языках, что может в будущем быть использовано властью. Отметим и следующее: "Низка доля русского населения в вузах, особенно гуманитарных... На технических специальностях заметна ярко выраженная тенденция подготовки национальных кадров" |НГ, 23.12.1998). Последнее очень важно: ликвидация упоминавшегося выше "стихийного апартеида" — необходимое условие для полного іххподства узбекского языка в будущем.
Пока же языковая ситуация в Ташкенте, где автор книги побывал в начале 1999 г., не очень сильно изменилась по сравнению с советским временем. При безусловном расширении официальных функций узбекского языка по-прежнему многочисленное русскоязычное население города остается одноязычным, а постоянно проживающие в Ташкенте узбеки в большинстве двуязычны. В тех сферах жизни, где потребность взаимопонимания господствует над всем остальным, узбекский язык не конкурирует с русским. Показательно распространившееся в "рыночную" эпоху множество объявлений о купле-продаже, мелком бизнесе, новых методах лечения и т.д., которые всегда пишутся на русском языке. Однако существовавший и в советское время разрыв
189
в языковой ситуации между Ташкентом и провинцией явно усилился. Молодая аспирантка из Термеза, недавно приехавшая в Ташкент, не могла свободно говорить по-русски и была вынуждена прибегнуть к помощи переводчика. В этой связи вряд ли достоверны слова И. Каримова в интервью телепрограмме ОРТ 06.05.1998 о том, что будто бы 90% населения Узбекистана свободно владеет русским языком; такой цифры не давали даже сильно завышенные результаты переписи 1979 г.
