Работы по поэтике: Переводы - Якобсон Р.
Скачать (прямая ссылка):
«Сох, budowniku mdj miedziany? C6z cudotworco?» - sykn^t zly. «Juz ja сієIjak oszalaty Przed siebie pobiegt lotem strzaJy, I zdato Si^, ze Grozny Car Zaplona1I gniewem, wzrok weu wparh..16
Это не пушкинский Евгений: тот не спрашивает (ср. сбг^Л cdz.„?), не иронизирует (ср. budowniku m<5j miedziany), не выпячивает свое ego ( ср. ja ci$) и не оставляет ничего недосказанного:
«Добро, строитель чудотворный! — Шепнул он, злобно задрожав, — Ужо тебе!.. № И вдруг стремглав Бежать пустился. Показалось Ему, что грозного царя, Мгновенно гневом возгоря, Лицо тихонько обращалось...
«Протест» Евгения значит просто: «Тебе все-таки придет конец!» Тувим и те читатели с чересчур богатым воображением, которые думают, что последующий дерзкий монолог был выпущен по цензурным соображениям, приписывают антагонисту Петра больше, чем имел в виду автор. Евгений не говорит ровным счетом ничего о своей роли в возмездии, ничего и о самом возмездии. Он просто прилагает к «чудотворному строителю» ограничительное наречие ужо, Такая безличная конструкция с нулевой связкой устанавливает окончательный предел, что находится г прямом и явном противоречии с неизменно несовершенным видом, который маркирует действия «державца полумира». Эта попытка ограничения, однако, остается совершенно напрасной, и незыблемость «грозного царя» утверждается еще одним тонким противопоставлением двух видов, соотнесенных с двумя героями: показалось — обращалось; в результате мятежник обращается в бегство. Польский перевод допускает произвол, вырывая бегство Евгения из контекста и без достаточных к тому оснований переводя действия Петра в совершенный вид.
Для нас здесь существенно следующее: поэтическая вьфазительная сила славянских видов и возможность ее сохранения при переводе на другие славянские языки.
8
Славянские языки сохранили много общих свойств в структуре предложения, Эти синтаксические особенности для поэтической формы очень существенны. Так называемый свободный порядок слов в славянских языках — на самом деле богатейший фонд синтаксически допустимых
34 вариантов» каждый из которых имеет свою характерную функцию. Помимо нейтрального, немаркированного порядка слов, выполняющего чисто декларативную функцию, существует также множество экспрессивных вариантов и сознательных инверсии, более резких и в то же время утонченных, Играя этими вариантами, поэтическая речь добивается разнообразия эмоциональных оттенков, необычности семантической перспективы и ритмико-мйлодической новизны,
Поразительно то, сколь художественные приемы, использующие порядок слов, совпадают в поэзии разньхх славянских народов, Самые оригинальные польские, чешские и русские поэты разбивают стандартные группы слов типа pan lesu 'хозяин лесов' или топот бунтов и обращают их в экспрессивную конструкцию lesu pan, бунтов топот. При инверсии такого рода оба слова получают одинаково сильное ударение и равную значимость, а разделяющая их граница подчеркивается (факультативной паузой); индивидуальность этих слов выступает более резко. Такими инверсиями богата поэма #Май? Махи и стихи польских романтиков. Здесь некоторые ученые предположили польское влияние на поэзию Махи. Такое влияние в данном конкретном случае вполне вероятно, но сходные инверсии появляются и в других местах славянского мира, для которых такое влияние совершенно исключено. Например, четыре первых строфы «Нашего марша» Маяковского (1918) содержат, кроме бунтов топот, еще шесть конструкций этого типа: гордьіх голов гряда, миров города, дней бык, лет арбау пулы ocat лет быстролетным коням + В случае Махи решающим также является не внешний импульс, а сходство и языкового материала, и формальных проблем.
9
Сравнительная славянская поэтика должна проинтерпретировать с точки зрения поэтических последствий не только сходство фонологических и грамматических структур, но также и близость в области словаря и фразеологии. Художник стремится столкнуть два слова разного происхождения, но звучащих похоже - и установить между ними семантическую связь. Такие парономазіш в славянских литературах достаточно часты, и многие из них - общие для поэзии всех славянских народов* Дадим два примера широко распространенных славянских парономазий: это сближение глаголов piti и pSti (пить и легь) — или их производных, и столкновение слов sokolb и vysoko {сокол и высоко).
L Болгарский: IIueMt Пёем буйни Песни (X, Ботев),
Русский: Где до утра слово ПЕЙ заглушает крики ПЕсен (Пушкин); Радости ПЕЙ! ПОЙ! (Маяковский),
Чешский: A kdyi ^IVko bumbavali - zPIVavali (RubeS); PlVieko dobre je,„ jak je mame, tu zPIVame; Bratfi, PIJme... Pfijme, bratfu* (популярные
л«ян) ¦ ,
2, Русский: Летал СОКОЛик СОКОЛвыСОКО (народная песня)18 -парономазия дополняется парегменонюм. Полети ты, мой СОКОЛ, выСОКО w дал?КОt и выСОКО и далЁКО, на родиму сторону (плясовая «Ах вы сени») — парономазия дополнена гомеоптотоном высокд - далеко и его акцентным вариантом высот — далеко19; или, в другом варианте той же песни: Ты лети, летй, СОКОЛИК, выСОКО и далЕКО — парономазия
